– Габ, а как у ледяных драконов с размножением? – спросил он первое, что пришло в голову.
– А что конкретно тебя интересует? – приблизив лицо, томно произнес белобрысый.
– Совместимость с другими расами в частности, – не поддался в этот раз на провокацию альфар.
– О… – Габриэль задумался. – Понимаешь, я не обладаю такими данными, чтобы удовлетворить твое любопытство. На практике мною это не было исследовано, ведь наставница обучила меня противозачаточному заклинанию, как только я достиг половозрелости. Моих отпрысков точно не бегает нигде в оставленных мирах. А вот как с этим делом обстоит в теории… даже не знаю. Слишком рано я покинул свой народ, чтобы кто-то просветил по этому поводу, – вдруг он хитро улыбнулся и спросил: – а ты что же хочешь от меня ребенка?
– Я бы не отказался, – серьезно кивнул Тер, ни мало озадачив этим друга. – У тебя же уникальные гены, при скрещивании с альфарами можно достичь невероятных результатов. Возможно, даже решить проблему бесплодия… – начал вдохновлено вещать, но видя, как по мере его рассказа, мрачнело лицо Габриэля, постепенно замолчал.
– И как давно ты об этом думаешь? – жестко спросил друг, не глядя в глаза альфару.
– С момента нашего знакомства, – честно признался он, не понимая, что дракона так разозлило.
– И общался со мной ты только ради этого?
– Да нет же. Я понимал, что не могу к тебе пристать с подобной просьбой, тем более мы были мало знакомы, – на эти слова Габ как-то странно дернулся, будто собираясь сбежать, но в последний момент замер, продолжая слушать Тера. – А потом… то одно, то другое… и мы стали друзьями! Вот мне и не хотелось омрачать это такими предложениями…
–А сейчас значит можно? – ехидно спросил дракон.
– Нет просто, я не хотел думать о тебе, как об очередном объекте охоты. Да ну, что ты смотришь на меня так! И вообще почему я должен оправдываться! Подумаешь, пожертвовать пару грамм спермы! Ты даже не заметишь! – запальчиво проговорил альфар.
Художник некоторое время пронизывающе смотрел на Теркая, пытаясь понять шутит тот или серьезен, а потом неожиданно рассмеялся, громко, истерично. От этих звуков ученого пробрал мороз, и он на миг пожалел о затеянном разговоре.
– Габ, мы же расстанемся… не известно на какое время, и свидимся ли вообще еще хоть раз. Только поэтому я…
– Я понял, – простонал Габриэль, восстанавливая дыхание после смеха. Отдышавшись, он повернулся к Теру и коснулся подушечками пальцев скулы друга. – Вуди, ты непоправим, – нежно сказал дракон, – ни от кого другого я бы не потерпел подобных речей, но ты… я оставлю тебе частичку себя, так уж и быть. Но только в этот раз, – жестко закончил он.
– Я рад! Тогда может…
Но Габ не дал альфару закончить фразу, резко схватив длинными пальцами за горло. Он все сильнее сжимал хватку, причиняя боль и исторгая воздух из перекрытой гортани, сиреневые глаза безумно блестели в лунном свете. Теркай впервые за время их знакомства испытал нечто сродни страху. Но он был вызван не беспокойством за свою жизнь, а тревогой за душевное состояние друга.
– Никогда не предлагай мне анализов! Никогда, слышишь! Я не буду подопытным зверьком! Никогда больше!
– Габ… – прохрипел Тер, положив ладони на руку ледяного дракона и начал аккуратно вливать фиолетовый успокаивающий поток силы.
Взгляд Габриэля постепенно прояснялся, а пальцы медленно разжимались. И вот уже друг глубоко вздохнул, прогоняя наваждение, и отстранился от альфара.
– Только семя и ничего более, – прикрыв веки, тихо сказал он.
– Конечно, – согласился ученый, потирая пострадавшую шею.
– Я больше не позволю ставить на себе опыты, – вдруг начал Габ. – Мой собственный прадед… когда сбежала мать, Сигурду было около четырех – дите, открыто смотрящее на жизнь… отчим, ненавидящий это мерзкое отродье, отправил его в подвал с глаз долой, – почти безэмоционально рассказывал он. Тер не мог понять к чему это. Кто такой Сигурд? Неужели… – Помню всепроникающую темноту, которая просачивалась в душу, сны… и нет никакой возможности скрыться от нее… – тяжело задышав, сказал дракон и задержал дыхание, чтобы продолжить – А лет в шесть, хотя кто может знать, сколько ему было, ведь в этом царстве могильной черноты время течет совершенно безучастно… Тогда явился ОН! Ослепительный освободитель! Кошмар его детства… прадед… – Габриэль облизнул пересохшие губы, голос его дрогнул, – он забрал Сигурда из цепких лап темноты, чтобы водрузить на лабораторный стол… два года… два бесконечно долгих года непрерывных экспериментов… тогда глаза Сигурда утратили серебристое сияние, навсегда став этого странного сиреневого цвета. Непрекращающаяся боль убила его. А возрожденный маленький ледяной дракон взял себе имя Габриэль. И больше никогда его не постигнет участь Сигурда.