– Я бы хотел быстрее получить эти документы.
– А я бы хотела, что бы кто-то другой заполнил за меня эти формы, но, увы. Мы оба остаемся ни с чем, – пожала она плечами, а под дрогнувшими ресницами, ему показалось, сверкнуло негодование.
– Ты отвратительно выглядишь. Не подобает ведущему специалисту репродуктивного отдела всю ночь заниматься неизвестно чем, особенно после такого блистательного появления на балу. Что сотрудники подумают? – произнес Тер, наклонив голову и растянув губы в нехорошей улыбке.
– С каких это пор тебя волнует мой моральный облик? – усмехнувшись, спросила Мэй, сжав пальцы на ручке и перестав выводить ровные строчки.
– Не все же тебе за мной следить.
Она резко подняла взгляд он написанного и всмотрелась в глаза Теру. Но к его вящему неудовольствию, он не заметил там ярости или стыда, вообще ничего не заметил в этом потухшем взгляде.
– Объект №2/18? – переспросила вдруг Мэй, со стуком положив ручку. – Надеюсь, потом оставишь меня в покое?
Она поднялась и подошла к окну, возле которого на столе стояло отделение для отчетов, появляющихся там в свое время. Тер, чуть нахмурившись, смотрел, как начальница перебирает документы, выискивая нужный. Что с ней такое? Чтобы она так спокойно реагировала на его слова? А ее пальцы, листавшие ворох отчетов, немного подрагивали. Теркаю совсем не нравилось, то, что он сейчас видел. Беспокойство рождалось в груди и все больше разрасталось. Он быстро пробежался взглядом по кабинету, лишь бы не смотреть на такую Мэй. Слишком чужую. Его внимание привлек подоконник и лежащие на нем цветы. Ирисы на коротком стебле. Три фиолетовых ириса с желтой серединкой уже немного подвявших за эту ночь. Именно они были вчера в волосах Мэй. Догадка яркой вспышкой ослепила Тера, едва не вернув головную боль.
Как он оказался рядом с альфаркой, даже не понял. Только вот уже его руки крепко держали ее за плечи, развернув к себе, глаза вглядывались в спокойное, бледное лицо Мэй, а из горла вырвались резкие слова:
– Что он сделал?
– Ты заблуждаешься, – устало ответила она, прикрыв глаза ресницами. – И видно забыл, что со мной мало кто может справиться и «что-то сделать»…
– Ну да, конечно, всесильная Мэй, собственной персоной, – ядовито проговорил Тер. – Только вот твое сомнамбулическое состояние никак этого не подтверждает.
– Да с каких это пор, тебе есть дело до моего состояния? – вдруг вспылила Мэй, попробовав вырвать руки из хватки ученого. – Ты думаешь только о себе и своих интересах. Думаешь, я не знаю, почему ты так много времени проводил в другом мире?
– Ну, просвети же меня!
– Ты боишься ответственности, – почти выкрикнула ему в лицо начальница. – Постоянно бежишь от нее. Давно уже мог бы стать выдающимся ученым и занять приличествующее твоим способностям место. Но нет же! Ты будешь сидеть тривиальным работником и в тайно оборудованной лаборатории проводить свои эксперименты. Ты хоть представляешь, сколько потерял возможностей?
Он смотрел в наполняющиеся живой яростью темно-фиолетовые глаза и испытывал ни с чем несравнимое чувство наслаждения. Возвращалась такая знакомая Мэй. И даже эти ее колючие и меткие слова уже не доставляли такой досады. На бледной коже начальницы появился румянец, глаза сияли, губы блестели. Тер только крепче прижал к себе маленькую фигурку. Что с ним происходит?
– Это все понятно. Но ты так и не ответила на мой вопрос, – склонив голову, раздельно произнес Тер.
– Я устала, оставь меня, – как-то разом преобразилась Мэй, став отчужденной и безэмоциональной. Она подняла руку с зажатыми в пальцах листами. – Вот твои анализы. Уходи!
– Мэй! – почти прорычал Тер.
Как же она невыносима! С этими своими тайнами. Неужели не понимает, что он видит, что случилось нечто для нее существенное? Тер совсем не хочет, чтобы его белочка была такой! Будто что-то в ней медленно погибало. Он не может этого допустить.