Она не знала, что делает, и почему он вылизывал своим языком ее небо. Грейнджер пыталась совладать с собой и не оттолкнуть его от себя, чтобы посмотреть по сторонам. Она не хотела, чтобы это увидел Малфой.
Или наоборот хотела? Хотела, чтобы он видел, как выглядит, когда целуется с Паркинсон в Большом Зале или в Хогсмиде, чтобы его это заставило поморщиться, обратить на неё внимания.
Гермиона, что с тобой не так?
Не знаю. Ничего не знаю.
Смит оторвался от неё, светясь как начищенный котёл.
— Встретимся сегодня?
— А, ну… Вообще, у меня сегодня патрулирование.
— Давай перед ним.
— Ммм…
— Могу прийти к тебе, если хочешь.
Грейнджер сразу поняла, что его фраза переводится как: «Надеюсь на долгий вечер в твоей кровати, дорогая».
Прости, Зак. Мне только не хватало ещё одних душевных терзаний.
— Может, просто прогуляемся?
Смит быстро совладал с собой, но стал улыбаться уже более натянуто, чувствуя, что поторопился. Он понял, что пока они с Гермионой не на том уровне отношений, чтобы она так легко допустила его в свою кровать.
— Хорошо, давай. Зайду за тобой в шесть?
— Отлично.
Напоследок Зак опять поцеловал ее, как будто метил территорию, и ушёл к компании своих друзей. Гермиона, оглядевшись, поплелась к своим мальчикам, которые приняли слишком ангельские выражения лиц. Она заметила, что ни одного серебристо-зеленого галстука поблизости не было, значит, Малфой ничего не видел. Грейнджер не могла понять, рада она этому или нет. Слишком много мыслей о нем. Ты обещала не вспоминать и не смотреть в его сторону.
— Вы теперь вместе? — поинтересовался Гарри, когда Гермиона присоединилась к ним, и они отправились по коридорам Хогвартса до кабинета Трансфигурации. Грейнджер подхватила их под руки в своей обычной манере, пытаясь быстрее вести на занятие, иначе, не дай Мерлин, опоздают.
— В смысле?
Мальчики синхронно закатили глаза, с укором смотря на подругу.
— Гермиона, не прикидывайся, что не понимаешь, о чем мы говорим. Вы встречаетесь?
Грейнджер не знала, что ответить. Они не говорили об этом с Заком. Да она и не собиралась начинать этот разговор, потому… Потому что, что, Гермиона? У тебя ещё кто-то есть? Забудь о Малфое. У вас ничего не может быть. Секс по пьяни — это ваш максимум.
— Не знаю. Он не предлагал мне стать его девушкой, — все-таки ответила Грейнджер.
— Я бы на его месте уже предложил, а то уведут, — выдал Уизли, озорно улыбаясь.
— Очень смешно, Рональд. Ха-ха!
Друзья рассмеялись над выражением лица Гермионы, а Грейнджер, ухмыляясь, потрепала их по волосам. Все как обычно. Ее мальчики — сама стабильность. Что бы она без них делала? Потерялась бы в этом изменчивом мире, пошла бы на дно. Только они и держали ее на плаву, заставляя быть той самой Гермионой Грейнджер, которая все знает и все умеет. Гриффиндоркой, которая на все способна, и в пасть к василиску влезть ради родных, и заставить учиться этих оболтусов, раздавая подзатыльники.
Целый день, вопреки своим убеждениям, Гермиона поглядывала в сторону Малфоя. Сколько бы ни пыталась не смотреть на него, но глаза как магнитом притягивал его силуэт. Она говорила себе, что не должна беспокоиться за него. Его семья — потомственные волшебники, владеющие Темной магией почти с рождения, кинуть Авадой в похитителей для них не составит труда или душевных терзаний. Они смогут постоять за себя.
Но всплывающие строчки газеты, говорящие о пропаже Булстроудов, всплывали в мозгу постоянно. Гермиона отмахивалась от них и пыталась отвести взгляд от фигуры слизеринца.
А Малфой чувствовал этот взгляд. Он его бесил. Раздражал. Забирался под кожу и зудел там, не переставая.
Драко силился не рявкнуть на Грейнджер через весь кабинет трансфигурации, когда она уставилась на него из-под ресниц, обернувшись полубоком. Ему не нужно было это внимание. Это грязное внимание.
От грязнокровки.
Сегодня все отправили своим родителям письма, спрашивая, что они знают о происшествии. Вдруг это не стоит их внимания и переживаний. Но пропажа Булстроудов напрягала. Мягко говоря. Если они, чистокровные, сильные волшебники, не смогли уберечься, то что говорить об остальных? Таких же сильных, с кристально чистой кровью.
К вечеру ответ никому не пришёл, что заставило еще ощутимей напрячься. Драко пришёл из гостиной Слизерина в девятом часу, не выдержав всеобщего напряжения. Если слизеринцы, чьи родители не были Пожирателями смерти, были относительно спокойны, то другие, чьи родители были на коротком поводке с Темным Лордом, находились в легкой панике.
Малфой пришел в Башню старост, надеясь не застать там Грейнджер. Хвала Мерлину, ее там не было. Драко плюхнулся на мягкий диван, положил ноги на небольшой столик и, упираясь головой в спинку, прикрыл глаза.
Этот день его вымотал. Сначала Грейнджер, спящая с ним, а ведь с ним никто никогда не оставался на ночь, потом прочитанный «Пророк» и всеобщее напряжение. Даже Пэнси не жалась к нему, как это обычно бывает, что несказанно радовало. Он бы просто послал ее нахер, если бы она прилипла к нему в своей обычной манере.
За целый день Драко только перекинулся парой слов с Блейзом, обсуждая новость. Забини был так же взволнован, как Малфой, и не пытался завести с ним разговор.
Драко думал о родителях в Малфой-Мэноре и понимал, что туда никто не проберется. Сам особняк дышал магией многих поколений, и никто не сможет разрушить его защиту.
Но ведь дом Булстроудов такой же древний и сильный… «Так, Драко, соберись. Ничего не произошло. Ты сильный, твои родители тоже. Все будет хорошо».
Все будет хорошо, только если Булстроудов найдут живыми и здоровыми где-нибудь на Канарских островах, а если их тела найдут в подворотне Министерства, то все будет очень плохо. Мозги Драко закипали. Он уже не мог больше обдумывать одно и то же по десятому кругу. Ему надо было отвлечься. И, как по его желанию, портрет отодвинулся, освобождая проход.
Грейнджер стояла спиной на пороге.
— До завтра, Зак.
Послышался характерный звук поцелуя, и губы Малфоя искривились. Гриффиндорская шлюшка пришла. Как же. Без неё этот день не мог пройти. Драко не знал, почему он хочет встать и оторвать голову Смиту. И не хотел знать.
Но злость распространилась по его телу обжигающими волнами, заставляя кулаки сжаться. Хотел отвлечься? Пожалуйста, как говорится. Не подавись.
Грейнджер все-таки соизволила войти в гостиную. Драко заметил, что она улыбалась. Так по-дебильному, что захотелось сначала в Смита кинуть Авадой, а потом придушить эту несносную зубрилу. Ее глаза светились, озаряя собой все пространство. Так, как никогда при виде Драко.
Это его бесило, заставляя внутренности сворачиваться в спираль. Он хотел, не важно как и зачем, но хотел, чтобы она на него так смотрела. Как будто он — это целый мир.
Ее улыбка разбилась вдребезги при взгляде на слизеринца, застывшего на диване. Свет в глазах растаял, сменяясь чем-то другим. Таким отстранённым, что хотелось вывернуться наизнанку, но чтобы этот ебаный свет вернулся обратно в карие радужки.
— Весь день пялишься на меня, а потом трахаешься с тупоголовым. Как это по-шлюшьи. Кхм. Точнее, по-грейнджеровски. — слова вылетели быстрее, чем Драко успел прикусить язык.
Грейнджер все еще стояла близко к выходу из гостиной. Ее губы сжались в тонкую линию, а руки скрестились на груди. В глазах зажегся опасный огонек. «Отлично, Драко, выведи ее из себя. Это у тебя получается лучше всего».
— Не много ли ты о себе возомнил?
Драко скинул ноги со стола и резко встал. На губы прилипла слишком приторная ухмылка, бровь изогнулась, как бы удивляясь.
— Хочешь сказать, не ты сегодня буравила дыру во мне? На Трансфигурации? В Большом Зале? Не ты въедалась в меня взглядом?
Грейнджер вздернула подбородок в истинно гриффиндорском жесте. Ее руки сжались в кулаки, а глазами она явно хотела убить Малфоя.
— Больно надо мне смотреть на такого мерзкого урода, как ты. Есть вещи и поинтереснее.