До начала первого занятия Гермиона так и не успела заметить в Драко сигнал к бедствию, а потому неловко попрощавшись с ним и махнув рукой, отправилась на Травологию.
***
— Малфой вспомнил ко второму семестру, что он тоже главный староста? Его крики сегодня слышали все, кто проходил мимо второго этажа. Я даже видел, как Макгонагалл не решилась заходить в ваш кабинет для старостата, а чуть ли не перекрестила его, видимо надеясь на лучшее.
— Гарри!
— Ладно-ладно. Знаю я, что это такая фишка отыгрываться на других, когда плохо. Просто никак привыкнуть не могу, что у слизеринского принца жизнь все-таки не сахар.
— Гарри!
— Да понял я. Все молчу. Только смотри, не повреди корни этой… как ее…
— Тентакула.
— Так и знал.
Гарри все же замолчал, съезжая локтем по деревянному столу и наверняка цепляя занозы на форменную рубашку. Гермиона старалась пересадить молодую тентакулу, чтобы потом, пока растение осваивалось, выделить яд из ее плодов. Поттер, как всегда ничего не понимал, и мог лишь иногда подать нужную лопатку или тяпку, или знак, в виде громких вскриков, что тентакула собирается ухватиться за руку Гермионы своими ядовитыми стеблями.
Но Гарри все же зря время не терял, особенно пока рядом не было Рона, при котором нельзя было говорить о тех секретных делах, что они делают по вечерам. Поттер видел, что Гермиона сама не своя. Переживает, волнуется, кусает губы, не замечает, как земля все больше пересыпается за край глиняного горшка. Гарри не знал, что делать в таких ситуациях, хотя вряд ли много кому было известно, что предпринимать, если твоя подруга волнуется за моральное состояние своего парня и за физическое состояние родителей выше упомянутого парня, которых могут в любой момент похитить.
— Гермиона, — опять начал Гарри, стараясь расшевелить подругу просто чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Она не сломается под гнётом старостата, учебы и напряженной атмосферы в отношениях с Малфоем. — А ты…
— Гарри, — прервала Грейнджер друга, даже не отрываясь от аккуратного снятия несколько плодов с этого дикого растения, — я понимаю, что ты таким образом пытаешься узнать, все ли со мной в порядке, и я тебе отвечу. Да, со мной все хорошо, потому что моих родителей не пытаются похитить. Поэтому успокойся уже и дай мне спокойно доделать нашу работу, иначе придётся тебе объяснять профессору Спраут, почему в твоём флаконе нет яда.
Тут Гарри был бессилен. Он лишь тяжело вздохнул и ещё больше проехался локтем по парте.
***
На Трансфигурацию Гермиона просто летела, подхватив под руки Рона и Гарри, которые будто издевались и плелись так медленно, что Грейнджер казалось, что они даже к звонку не окажутся за партами. Но все же ровно к звонку они и подоспели в класс.
Гермиона сразу оглядела слизеринский ряд парт и встретилась взглядом с Драко.
Холод, лед, беспросветная тьма. Малфой был собой. Но Гермиону именно эта версия Драко пугала и заставляла рваться в бой с его темной натурой, потому что она не могла его видеть таким.
Таким отстранённым и бесчувственным.
Таким сильным и одновременно слабым.
Тем, кто умеет приносить боль и наслаждаться этим.
Гермиона чувствовала, что уже отвыкла от этого. Они уже давно не общались так, как в начале этого учебного года, а потому Грейнджер всячески хотела избежать этого. Она знала, что их отношения могут не пережить этого.
Когда Драко был таким, Гермионе казалось, что он ей не верит и не доверяет. Что не может быть открытым хотя бы перед ней, потому что не считает ее достойной этого. Отголоски былого, когда она была для него всего лишь мерзкой грязнокровкой, следы этой неуверенности, всплылвали в ней заставляя сжаться.
И Грейнджер всеми силами старалась этого избежать.
Она попыталась улыбнуться Малфою, но Драко лишь отвернулся, упираясь взглядом в доску.
Гермиона выдохнула и уронила голову в ладони. Она не знала, что ей делать. Как себя вести.
Пытаться оставить все на волю случая или брать все в свои руки? Гермиона никогда не любила полагаться на судьбу, а уж в такой критической ситуации все ее существо противилось этому.
— Гермиона? — позвал Гарри шепотом.
Макгонагалл уже залетела в кабинет, принося за собой ощущение порядка и тишины. На самом же деле в голове у гриффиндорки все было в полнейшем хаосе.
— Ты же знаешь, что Малфой — это Малфой, и он не из-за тебя такой, это жизненные обстоятельства на него так действуют?
А Гарри не метался между двумя вариантами, он всегда выбирал брать все в свои руки, как сейчас например. Он не знал, с какого вообще хера анализирует все происходящее, но не мог просто сидеть и смотреть на подавленую Гермиону и бесчувственного Малфоя. Он должен был как-то поддержать подругу, а потому делал все, что мог.
Гермиона же не отвечала. Она полностью погрузилась в свои мысли и рассеянным взглядом смотрела вперёд, слегка сутулившись под гнетом всего происходящего вокруг.
— Итак, я проверила ваши последние сданные эссе, — начала Макгонагалл, взмахивая волшебной палочкой, и свитки пергамента с работами полетели к своим создателям, — хочу только сказать, что все очень расслабились. Это худшие работы из всех, что вы сдавали мне в этом году.
— Гермиона? — все не унимался Гарри, даже не собираясь заглядывать в свой свиток. Все равно он был уверен, что на «удовлетворительно» настрочил, — Ты меня слышишь?
— Гарри, спасибо за заботу, но я сама разберусь в наших с Драко отношениях, — прошипела Гермиона раздражённая таким напором друга.
Конечно, она была польщена, что Гарри волнуется за неё, но сейчас его забота была совсем не к месту, потому что с ней все в порядке. Она все та же, а вот Драко…
Гарри вроде успокоился и сел прямо, а на парту перед Гермионой упал свиток пергамента, и она развернула его, пытаясь вспомнить, а что она писала в этой работе вообще и…
В верхнем правом углу было выведено крупными буквами «Удовлетворительно» и внизу стояла приписка «Мисс Грейнджер, это работа тянет на куда более низкую оценку, но я так уж быть спишу все на усердную подготовку к Чемпионату»
Щеки Гермионы вспыхнули, а тело опять будто сковало раскаленными прутьями. Она вспоминала, что писала в этой работе и как ее не дописала.
«Малфой притянул к себе Гермиону, зарываясь лицом в ее волосы и вдыхая приятный аромат яблока и корицы.
— Драко, что ты…
— Я соскучился, — прокомментировал Малфой свои действия.
— Ну, я доделаю и…
— Пойдём сейчас. Завтра с утра допишешь, — прошептал Драко, опаляя дыханием ее ушную раковину.
Он убрал в сторону непослушные каштановые волосы и тягуче медленно стал оставлять поцелуи на девичьей шее, кончиками пальцев провёл дорожку по ее плечу к предплечью и переплел их пальцы, выводя круги на чувствительной коже ладони.
— Драко…, — попыталась Гермиона изогнуться так, чтобы уйти от его волнующих прикосновений, но лишь подставила ему шею для дальнеших действий.
— Пойдём, — опять прошептал Малфой, стараясь вытянуть из её пальцев перо. — Я же чувствую, что ты хочешь.»
И она пошла за ним. И эссе совершенно вылетело из головы, а потом… Драко ходил за их работами в Башню, пока Гермиона давала указания старостам, и видимо сдал он их тоже сам, не вспомнив про недописанное эссе Грейнджер.
Смотреть на профессора было стыдно. Да что там, сквозь землю хотелось провалиться, или чтобы прямо сейчас потолок на неё обрушился. Но Гермиона все ещё сидела в классе набитом учениками и чувствовала себя такой глупой и бездарной.
Да ещё и все то же чувство обиды, которое Гермиона вроде как утопила в себе после последней ссоры с Драко, вернулось с удвоенной силой. Он в который раз становился виновником ее неудач в учебе, отвлёк от написания эссе и сам даже не вспомнил об этом, был на завтраке и даже не удосужился сообщить о том, что руны перенесли, зная, что ей надо полностью быть сосредоточенной на зельях, начал закидывать записками. Гермиона знала, что Малфой был лишь косвенно виноват во всех ее провалах, и у неё есть своя голова на плечах. Но девушка, сидящая внутри, начала истерично кричать — почему она о нем заботится и думает о том, что для него важно, а ему все равно на неё?!