Блэк замерла в метре от девушки, въедаясь в неё острым взглядом своих холодных глаз. А Гермиона замерла, понимая, что пора действовать на страх и риск. Идей по получению своей палочки у неё не было, и даже в экстренной ситуации возможность использовать безпалочковую магию ровнялась нулю. Амабелла ей уже столько раз сказала, насколько она умная и мудрая, что Гермионе прямо на зло ей захотелось показать, что она не всегда такая. Что девушка не всегда рассудительная и до жути логичная, ведь в душе она гриффиндорка, а гриффиндорцы, как любит говорить Драко, на голову повернутые.
А потому ничего лучше ей в голову не пришло, кроме как…
— Знаете, мисс Блэк, — начала Гермиона состроив до ужаса серьезные гримасу, — ваше предложение очень заманчиво и…
И Грейнджер в лучших традициях сумасбродных гриффиндорцев ринулась вперёд, одним чётким и сильным ударом, каковому ее научил ещё отец перед третьим курсом и коим она отправила в нокаут Малфоя в том же году, Гермиона смогла вывести из равновесия Амабеллу, выдергивая из ее рук волшебную палочку.
И вдруг резкий хлопок и чувство свободного полёта вместе с обжигающей болью в ладони. Гермиона отлетела назад, через всю комнату, и врезалась спиной в твёрдый камень. Она съехала по стене на пол, пытаясь понять, что произошло. Все тело в один миг заболело, а в голове пульсировало так, будто она перебрала с алкоголем накануне вечером.
Послышалось мычание и какой-то шорох. Драко попытался вскочить и ринуться к Гермионе, но верёвки не дали ему это сделать, а потому, если прислушаться, можно было бы различить поток ругательств.
— Моя дорогая Гермиона, ты, конечно, умна и мудра, но хитрость — это совсем не твое. Ты думаешь, я бы так просто крутила в руках волшебную палочку в опасной близости от тебя?
Гермиона почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Что она наделала?
Ее испуганный, ещё не до конца сфокусированный после удара о стену взгляд метался от своей волшебной палочки, валяющейся на паркете, к Амабелле, в чьих глаза застыл ледяной просчёт.
— О, дорогая моя, не волнуйся. Ты просто слишком молода, я в твоём возрасте была такой же. И кстати говоря, распределяющая шляпа хотела отправить меня в Равенкло, прямо как и тебя, но я ее переубедила, желая быть на одном факультете с моими сводными сёстрами, — Амабелла фыркнула. — Долбаные слизеринцы, как они меня бесили своим высокомерием и самодовольством все семь лет, и у меня наконец есть возможность поквитаться с такими же глупыми, ни на что не годными детишками и их родителями, — Блэк подошла ближе к слизеринцам. — Но ваших родителей я уже успела замучить, а кого-то, может, и свести с ума, а теперь у меня появилась возможно сделать то же самое и с вами. Правда, у меня не будет недель для этого, но все же…
Гермиона привстала на руках, чувствуя, как сердце билось в груди, стремясь вырваться из тела прямо через рот. Козырей в ее рукаве не осталось, зато у Амабеллы их была целая сотня. Даже если она сосредоточится и попытается использовать не развитую беспалочковую магию, то вряд ли что-то получится.
Гермиона замотала головой, прогоняя туманную дымку перед глазами, и в панике, торопясь, попыталась встать. Платье, которое она надела на школьную вечеринку, хотелось разодрать — настолько оно сейчас было неудобным, а туфли тем более сжечь.
— Миллисента, — обратилась Блэк к Булстроуд, стоящей безмолвно у стены, — сходи и позови Джейкоба. Пора отдать приказ о доставке заключённых в подземельях пожирателях.
Грейнджер сцепила зубы, чувствуя, как ломит тело от сильного удара, и нетвердо встала на ноги, опять проклиная туфли на каблуке. До стоящих позади всех Тео, Пэнси и Гойла Гермионе было пять шагов, а до Драко, Дафны, Блейза и Крэбба — в два раза больше. Она знала, что безоружная ничем им не поможет, но все же она ещё могла попытаться отвлечь Амабеллу, заговорить, и, может, удача повернётся к ней лицом.
— Амабелла, — позвала Гермиона, медленно шагая по направлению к женщине и слизеринцам. — Ты почти рассказала весь свой план, но некоторые детали я так и не узнала.
— Тянешь время, — Блэк улыбнулась так, что у Гермионы свело зубы, настолько хотелось врезать ей, чтобы это невинное выражение лица испарилось с ее лица. — Ну что же, я могу дать тебе на осознание вашей безвыходности ещё пару минут. Так что тебе не понятно?
— Пэнси. Почему Уэйн наложил на неё Империо? Зачем управлял ей, если от нашего с Драко расставания все равно не было никакого проку?
— Ты права, после того, как вы нашли первый камень Выручай-комнаты. И да, я всегда знала об этой легенде, но не знала, что это правда. От вашего расставания мне было ни горячо, ни холодно. Конечно, я сказала Уэйну, что тебя лучше доставить после убийств, чтобы мне не пришлось тебя калечить, но… Пэнси. Бедная девочка оказалась не в том месте не в то время. Миллисента в тот день опять начала сопротивляться Империо. Начала искать ответы, чтобы помочь вам пробраться в Выручай-комнату. Она сама никогда не помнила, как в неё зайти, а потому не могла просто взять и сказать вам. Ну так вот Пэнси услышала, как Уэйн накладывает на Миллисенту повторное Империо, потому что у этой девочки очень сильная воля, и выдала себя. Уэйн не с великим удовольствием, но сделал это. Хотя милая Пэнси ему так нравится. Он даже взял с меня обещание не трогать ее семью, но вот о самой Пэнси он ничего не говорил.
Гермиона встала рядом с Дафной, стоящей сбоку их небольшой группы. Боль немного сошла, и стоять стало легче. Грейнджер опять включила мозг на полную, пытаясь придумать, как же ей выкарабкаться из этой ситуации.
— Но зачем…
— Извини, дорогая Гермиона, ваше время вышло. Отойди, будь добра, чтобы я тебя не задела. Круцио!
— Не-ет! — закричала Гермиона и, не понимая, что делает, прыгнула прямо под заклятие, вылетевшее из кончика волшебной палочки Амабеллы и направленное прямо на Блейза.
Боль. Такая сильная. Идущая изнутри. Прожигающая насквозь. Заставляющая скулить и рыдать.
Гермиона уже испытывала это, но, как оказалось, болезненные воспоминания и правда быстро забываются. Она слышала крик, но не понимала, что это ее. Она чувствовала боль, но казалось, что ее тело развалилось надвое.
Она упала прямо перед слизерицами, стоящими на коленях в первой линии, и даже не чувствовала, как разбивает голые колени о паркет. Драко стал извиваться, пытаясь вырваться из оков, а Амабелла грустно улыбнулась.
— Гриффиндорская отвага плохо на тебя влияет. Ты поступила очень глупо, моя дорогая. Я не ожидала от тебя такого, — услышала Грейнджер сквозь звон в голове.
— Ты вообще меня не знаешь, Амабелла, — прохрипела Гермиона, пытаясь прийти в себя.
Она привстала на локтях, смотря на Блэк.
— У меня будет время это исправить.
— Это уж вряд ли, — прошипела Гермиона.
— Ну мы ещё посмотрим. Круцио!
Громкий вой через закрытый рот заставил сжаться все внутри. Грейнджер дёрнулась, оборачиваясь назад, и заметила Пэнси, скорчившуюся на полу. Но ее взгляд перехватил Драко. Такой живой, такой родной, такой испуганный.
Она будто чувствовала, как Малфой переживает. Как просит ее бежать и не лезть на рожон, но она знала… что он поступил бы точно также. Боролся бы до конца. А его присутствие рядом и поддержка давали сил. Гермиона уже и забыла, что они ругались, что они вроде как расстались. Сейчас это было не главное. Сейчас все было гораздо серьезнее.
Это была грань между жизнью и смертью.
— Не переношу всех этих визгов, не то что моя сестра, но все же… как приятно видеть ваши мучения! — расплылась в дикой улыбке Амабелла, все же показывая своё истинной лицо.
Гнилое, искаженное местью и ненавистью. Гермионе почти не удалось его разглядеть, но зато кончик ее искривлённой палочки она увидела хорошо. Так хорошо и ясно, что хотелось бы развидеть или отмотать время назад и предотвратить эти события.
Но реальность была такова, что палочка была направлена на Драко. Прямо на этого гребаного идиота, который захотел без плана пересечь в портал, и к которому она, Гермиона, испытывала это щемящее сердце чувство, которое все зовут возвышенным и прекрасным словом Любовь.