И направилась к стенному шкафу, ненамеренная, более, предаваться собственным галлюцинациям раздетой.
Замирая у гардероба, когда в ее мозгу раздался низкий голос, сопровождаемый смехом:
— Было бы любопытно на такую попытку посмотреть.
Девушка выругалась в полный голос, вновь вскидывая пистолет, но так и не видя источника своего бреда…
Зато прекрасно ощущая, как чьи-то бесплотные пальцы скользят по коже, ловя нагретые теплом ее тела капли.
* * *Максимилиан боялся.
Ох, да, мужчина понимал, как глуп и абсурден этот страх.
В конце концов, разве он сам не проходил через подобное?
Пекло, не то, чтоб ему хотелось вспоминать свой переход!
Но сейчас, после всего, что произошло с Элен за последнее время…
Все, что именно он сам сделал с ней — накопившимся грузом давило на вампира, заставляя вслушиваться в гнетущую тишину, в ожидании очередного, такого редкого для перехода — удара сердца.
Наверное, мужчине и самому стоило бы отдохнуть. Однако у него не было моральных резервов сделать это.
Макс лежал, обнимая Элен, вглядываясь в ее, словно бы спящее лицо, скользя по нему пальцами, лаская, обводя черты, и ждал…, снова и снова воскрешая в уме ее голос, шепчущий о любви… к нему…
За то, чтобы еще раз услышать эти слова от нее, мужчина был готов убить, и ему было без разницы, кого…любого…, лишь бы она повторила признание.
А вместо этого, он просто лежал рядом, обнимая, отводя волосы с лица, едва ощутимо разглаживая шелковистые волоски бровей, почти невесомо проводя по ресницам, черными штрихами, лежащим на бледном фоне ее щеки.
Это казалось самой изощренной и мучительной пыткой.
Никогда, ощущая на своем теле издевательства Аристарха, терпя все, что Лейла творила с ним, Максимилиан не думал, что ужасней всего, что он испытает в вечности, будет тихое ожидание…
Ох, безусловно, ему повезло, если верить знаниям, которые, с таким упорством, Михаэль запихивал в друга. Слияние занимало гораздо, гораздо меньше времени, нежели обычное обращение.
Что такое четыре часа в сравнении с тремя сутками?
Мелочь!
Но сейчас, мужчина считал не то, что минуты…, секунды, в ожидание следующего удара, который еще больше и полнее привяжет его к Элен.
Единение проходило гораздо быстрее, ибо один из них уже был вампиром, второй же, просто сливался, сплетаясь в одну сущность.
И это было чертовски здорово… или, по крайней мере, Макс очень старался себя в этом убедить.
Осталось совсем немного.
Каких-то жалких пять тысяч двести двадцать семь секунд…
Но сколь, мучительно долго тянулось время для сумасшедшего вампира!
Когда же тишину комнаты, пропитанной ароматом роз, лепестки которых они так нещадно размяли, нарушил первый удар сердца новой сущности девушки, Максимилиан, испытал неистовое облегчение от прекращения этой пытки.
И так, словно умирал без этого, прижался к ее рту своими губами, отдавая любимой свое дыхание, шепча в уме слова древнего, как сами вампиры, заклятия…
"Мой вздох — твой вздох.
Он оживляет тебя.
Твоя кровь — моя кровь.
Она воскрешает меня.
У нас нет, более, душ.
Зачем душа целому?"
Прикусывая свою щеку, царапая ее губы клыками, смешивая, наполняя их поцелуй общей кровью…
* * *В зале, высеченном в скале, было пустынно и тихо.
Теодорус осмотрелся, удостоверяясь, что он один в этом убежище своего заказчика, и прошел к стене, противоположной стрельчатому окну.
Скорее всего, хозяин находился в другом своем замке, где, насколько было известно Теодорусу, у вампира существовала алхимическая лаборатория.
Не то, чтобы ему что-то мешало здесь находиться.
Рохус неоднократно предлагал вампиру «погостить» у него.
Что ж, будем считать, что он принял приглашение.
Старые глаза на молодом лице задумчиво изучали мозаику, выложенную из мелких кусочков разноцветных камней.
Мужчина не в первый раз видел этот узор. Однако, по непонятной и ему самому причине, не соотносил настенное панно, с тем, что делал в последнее десятилетие.
Дьявол!
Кто бы мог подумать, что Теодорус такой глупец?
Очевидно, столетия их с Ротаном удач, расслабили древнего вампира, мешая замечать детали. Делая его небрежным.
Это было плохо.
Просто отвратно!
Хуже, чем если бы кто-нибудь изрезал его на кусочки, засыпав при этом мелкой серебряной крошкой.
Потому что, дьявол забери, нет ничего глупее, слепоты собственной гордыни, неизбежно ведущей к ошибкам.
И они ошиблись.
Теперь, главным было не упасть, коль уж он балансировал на краю.
Стефан в этом, ему не помощник.
Как когда-то, как пятьсот лет назад, Теодорус должен был рассчитывать только на себя.
Вампир не сдержался, обманывая сам себя, делая глубокий вдох, с силой втягивая воздух…
Она была здесь.
Все в той же коморке за нишей…
Ад!!
Ему стоило не об этом думать!
Что это?
Еще один пункт в плане Рохуса?
Что за странная одержимость узнать…?
Увидеть…
Вдохнуть аромат…
Какого дьявола?
О, нет!
Он не будет поддаваться на такой… необъяснимый искус!
Вампир с силой ударил кулаком в стену, усилием, заставляя себя сосредоточиться на рисунке.
Четыре девушки стояли на коленях в углах ромба, выложенного белым, смазывая границы своею кровью.
У них не было лиц.
Только глаза, обозначенные цветными гранеными обломками.
Наверное, днем, когда солнечный свет озарял мозаику, их глаза переливались и светились.
Зеленый, синий, коричневый, льдисто-голубой…
А в центре ромба, в окружении этих жертв — вилось черное пламя.
Ох, вампир так поздно догадался о том, что могло оно означать, что в пору было стыдиться.
Так долго замысел Рохуса был прямо перед ним, ничем не скрытый, а он, даже над этим не поразмыслил!
Это же очевидно!
Рохус желает…
Тихий шорох и легкий перезвон цепей за дверью, которую вампир так старательно не видел, и так пронзительно ощущал, вынудил его прервать свои размышления.
Теодорус сжал пальцы в кулаки, в тщетной попытке сосредоточиться на мысли…
Все говорило об этом.
Все!
Подвеска его заказчика, была еще одной нитью…
Изумруд, сапфир, бриллиант, агат и гематит, скованные одной цепью — символ…
Вздох девушки за толстой дверью, окованной железом, казалось, оглушил его, заставляя тело тысячелетнего вампира напрягаться так, как никогда ранее… почти болезненно желая прикоснуться…
Да что же с ним твориться?!
Приворожили его, к бесу, что ли?!
Теодорус мог бы поклясться, что знает цвет ее глаз.
Он не испытывал ни малейшего сомнения.
Так, какого дьявола он размышляет о том, чтоб открыть эту проклятую дверь и… проверить свою догадку?
Чтобы прижать к себе ее тело, впиваясь в губы, и пробуя на вкус кровь…
Да он же, только что, досуха выпил жертву… уж очень сильно похожую на нее…?!
О, нет!
Вампир не собирался становиться жертвой какого-то наваждения или бесового морока, даже, если Рохус и навел нечто подобное на него!
К дьяволу!
Он сейчас же, в это самое мгновение, пойдет и откроет чертову дверь!
Взглядом разрушая необъяснимое, выбивающее его из колеи притяжение, отдающее пульсацией и напряжением в каменно-твердых чреслах мужчины…
О, черт!
Теодорус увидит эту грязь, покрывающую ее, посмотрит в глаза, которые будут слепо оглядываться вокруг, вынуждая девушку ползать по полу маленькой камеры…
Он вдохнет смрад крыс, которые, без сомнения в огромном количестве копошатся там, возможно, даже, бегая по ее телу…