Неутешительный вывод? Возможно. Только, не для новообращенной вампирши.
Такие мысли вызвали легкую улыбку и у нее.
— Ты будешь брать кровь у меня. Я не позволю подвергаться тебе и минимальному риску, охотясь, Элен. — Непререкаемо проговорил Макс.
И было что-то такое в его тоне, что напомнило девушке тон Теодоруса, когда он требовал полного повиновения от Ротана. Когда подчинял колдуна силой сотворившего…
— Ты приказываешь мне? — Сузила она глаза.
— Только, если ты решишь ослушаться моей… просьбы, Элен. Впрочем… Я не дам тебе такого шанса, любимая. — Макс продолжал ласкать ее ладонь.
Элен… была разъярена.
Но попыталась взять собственное раздражение в руки.
Отчего-то, ощущая, что чувствовал вампир, ей казалось, что причина не только в безопасности Хелен. И, ради этого, она могла простить своего сумасшедшего вампира. Ибо, сама испытывала нечто подобное, при одной мысли о…
— Только поэтому? — Вздернула голову девушка.
— Ты и сама знаешь, не так ли, детка? — Низким шепотом проговорил мужчина, тут же завладевая, столь беспечно предоставленной в его распоряжение шеей, с бешено стучащим пульсом. — Ты моя. И больше никто и никогда не узнает твоего касания. Потому что, даже смерть и мука — будет малой ценой за подобную попытку.
Элен застонала, ощущая, как шепот безумия вампира, подстегнутого ревностью, все громче шелестит вокруг них.
— Моя. Только моя, Элен. — Рычал Макс, ударяя языком по точке ее пульса.
И застонал, от понимания того, что не может сделать то, что так, неистово хотелось.
Именно с этого и начался спор.
Им была необходима кровь. Он не собирался, вновь, до изнеможения, истощать девушку. Пусть это и не было теперь столь ужасным по последствиям.
Однако, у Элен имелось свое мнение на такую заботу вампира.
И девушка резко подалась вперед, почти напарываясь своей артерией на его клыки.
Впиваясь своими зубами в его шею.
Сходя с ума от рычания мужчины, оглушающего ее. От его рук, так сильно, так крепко прижимающих к себе ее тело.
И все равно, желая большего соприкосновения…
Вампир глотал желанную кровь, начиная растворяться во тьме с девушкой, усмехаясь своеволию ее характера.
Это наслаждение — не меняло основного.
Максимилиан должен был позаботиться о той, которую любил. А значит — они отправлялись искать себе жертву.
* * *— Как ты попала к Рохусу, Лилия? — Теодорус мягко провел по плечу девушки, обводя контуры синяков.
Она хотела бы ответить.
Правда.
Но этот вампир не бросал слов на ветер.
Ох, нет!
Тео выполнил каждое из своих обещаний.
И, даже, будь у нее голос, чтобы ответить, у Лили, наверняка, просто не было на это сил.
Пошевелить губами, казалось нереальной задачей. Чем-то, за пределами того, что Лилиана смогла бы сделать в ближайший месяц, как ей представлялось сейчас.
Все, на что хватило Лилиан — это слабо вздохнуть, так и не раскрывая век.
— Лилия, посмотри на меня. — В мягком голосе мужчины слышался приказ, но она и сама желала бы смотреть на того, кто так нежно касался ее лица. Девушка видела, как осторожно его пальцы обводили ее скулы. И, казалось, что-то изменилось в этом всем…
В том, как Тео теперь смотрел на Лилиану…
В том, как она видела теперь — четче, яснее, почти не замутненные образы его глаз…
Отчего?
Резкость пришла к ней тогда, когда Лили ожидала менее всего — ощущая, как клыки мужчины глубоко погружаются в ее плоть и вампир начинает пить кровь девушки.
Одним этим чувством, заставляя Лилиан вновь и вновь испытывать оргазм…
И удовольствие было настолько сильным, что она, даже, не сразу обратила внимание на то, сколь четким стал ее образ, воспринимаемый глазами этого мужчины.
— Лилия. — Голос Теодоруса, словно скользил по ее лицу, вслед за пальцами, напоминая о том, что девушка так и не подняла веки.
Попытавшись глубоко вздохнуть, она раскрыла глаза, все равно, не видя ничего, кроме своих черт, на которые смотрел мужчина.
— Расскажи мне, как ты попала к Рохусу, моя Лилия. — Он говорил с улыбкой, она ощущала ее сладковатый привкус в голосе мужчины.
Прохладная ягода винограда коснулась губ девушки, вампир и правда, позаботился о завтраке для Лили, только вот, и на это, сил он ей не оставил…
Потому, Теодорусу, не желающему отступать от принятого решения накормить Лилиану, приходилось самому ее и кормить, буквально заставляя хоть что-то проглатывать.
Не то, чтоб им обоим это не нравилось…
Лили казалось, что мужчина наслаждается этим не менее, чем она сама.
Хотя, ни он, ни девушка — не должны были испытывать нечто подобное. И Лилиана боялась, что как только она начнет рассказывать о себе, Теодорус изменит свое отношение.
Хотя, глупое и странное ощущение в груди, до рези от слез, в слепых глазах, заставляло ее надеяться непонятно на что…
Надежда — бесполезное чувство, кто лучшее Лилиан знает об этом?
— Он меня выкрал. — Еле слышно прошептала Лили, испытывая странное удовольствие, отдающееся во всем теле, от того, как губы скользят по тугой и прохладной ягоде.
Даже едой, этот мужчина умудрялся возбуждать и покорять ее.
Впрочем, он был вампиром, чему же удивляться тут? Тем более, Лилиане…
Только… она никак не могла вспомнить, как же назывался этот темный цвет, которым переливался виноград в длинных пальцах мужчины…
— Какого он цвета? — Не желая раздумывать над этим…, или же, пытаясь отвлечь вампира от разговора, прошептала она.
— Кто? — Уточнил Тео, дразня Лилиану, начиная обводить этой ягодой контур губ девушки.
— Сок… — В очередной раз, теряя дыхание от таких его действий, тихо выдохнула Лили.
— Рубиновый…, напоминающий цвет твоей крови, моя Лилия. Но ему никогда не сравниться с ней по вкусу. — Виноград забрали от ее губ, а в следующее мгновение, тело вампира, уже накрывало Лилиан, укрывая от всего, что окружало их.
И его губы, удерживающие ягоду, прижались к ее рту, осторожно придавливая, в поцелуе, заставляя Лили пить по капле этот сладкий нектар… рубинового цвета…
Она пила сок, и ощущала, как кружится голова, словно бы, Тео поил девушку вином.
Но правда была в том, что это из-за него, из-за вкуса мужчины на своих губах, из-за веса его тела на ней, из-за запаха Теодоруса, окутывающего Лилиану — она чувствовала себя опьяненной…
Потерявшейся, жаждущей…
Ей хотелось, чтобы его напряженная эрекция, упирающаяся в живот Лили, была ниже…, и глубже… в ней…
Ох…
— Тебе понравилось, не так ли, моя Лилия? А ты отказывалась есть. — Он опять улыбался. И ей так хотелось видеть эту его улыбку…
Девушка прикусила губу, чтобы прогнать неуместное чувство горечи и вздрогнула, когда услышала тихое рычание, вырвавшиеся из груди вампира, на такой ее жест…
— Даже дыша, ты соблазняешь меня, Лилия. — Проговорил мужчина, прерывая слова рыком. — Но тебе надо хоть немного времени, чтобы восстановиться. — Он казался огорченным этим фактом… Она так же…, если не пытаться обманывать саму себя…
Непроизвольно, ее бедра легко дернулись, словно в попытке вобрать его напряженную плоть в себя…
Теодорус, с легким смехом, положил свою ладонь на закушенные губы девушки, второй кистью прижимая тело Лилианы сильнее к кровати.
— Не искушая судьбу, Лилия. У нас еще будет время. А сейчас — просто ешь, и отвечай на мои вопросы… — Новая ягода скользнула к ее губам, подталкиваемая его языком.
Просто?!
В этом не было ничего простого!
Как можно говорить хоть о чем-то, когда разум превратился в святилище, посвященное ему одному?
Как можно есть, когда, вместо сладкого и терпкого вкуса винограда, жаждешь ощутить мускусный и острый вкус его удовольствия, его семени?