Софи отвела взгляд. Она дала себе обещание больше никогда не думать об этом. Разве, снова думая об этом, она не совершает очередное предательство?
Она чувствовала себя виноватой. И это чувство не оставляло ее ни на минуту.
Подошел Мик и сказал Ангусу:
– С тобой хочет поговорить детектив.
Ангус вернул Софи бутылку с моющим средством – та была теплой от его рук.
– Ваши ребята сегодня вечером собираются в «Джунглях»?
– Сто пудов, – ответил Мик.
– Хорошо, – сказал на прощение Ангус. – Встретимся в баре.
Мик удалился.
Софи забыла о той благотворительной вечеринке в баре «Знойные джунгли». В памяти осталась только картинка, как сидела за столиком, а рядом с одной стороны сидел Крис, а с другой – Ангус.
О Боже!
– Ты как, сможешь подвезти нас с Джо домой? – спросил Мик.
С той ночи Софи не притронулась к спиртному. И это было единственным положительным моментом, который сейчас был на руку другим.
– Думаю, да.
Софи выбросила перчатки в мусорное ведро в машине «скорой помощи», вымыла руки и положила полупустую бутылку на место. Мик забрался в машину.
– Что происходит? Это уже четвертое ограбление?
– Если ты о банде, – сказала Софи, – то они это сделали уже в пятый раз.
– Погибло три человека.
– Нет, они застрелили только двоих. Третий жив, хотя до сих пор находится в коме.
– О, это многое меняет.
Мик завел машину.
Софи взяла в руки рацию.
– Тридцать первый закончил работу по вызову.
– Тридцать первый, принято, – донесся ответ через помехи в эфире. – Можете возвращаться на объект двадцать.
– Аллилуйя!
Машина «скорой помощи» направилась обратно, на набережную.
На Альфред-стрит Мик припарковался на той же автобусной остановке, что и раньше, и, прихватив переносную рацию, вышел из машины. Оставшись одна, Софи достала регистрационный бланк и стала обдумывать, что написать.
Она хотела изложить все так, чтобы не возникло сомнений в том, что полицейские сделали все возможное. Каким бы нелепым это ни казалось, но представитель защиты, если дело дойдет до суда, сможет заявить, что смерть охранника произошла из-за некомпетентности полицейских, а не потому, что никто не заплатил этой продажной шкуре. Софи приходилось сталкиваться с такими случаями. Когда-то ее саму обвинили в некомпетентности. Как бы убедительно она ни описала все в регистрационной карточке, оставалась вероятность, что им предъявят обвинения, особенно учитывая, что одним из полицейских, причастных к этому делу, был ее муж. Софи представила, как будут звучать слова обвинения:
Разве вы не пытаетесь помочь своему мужу уйти от ответственности? Разве не поэтому вы заявляете, что мужчина скончался скоропостижно на месте происшествия? Разве это произошло не потому, что вы бездействовали считая, что у него не было шансов выжить, не потому, что полицейские занимались не своим делом? Думаете, при осмотре в госпитале не смогли бы установить, что неправильные действия полицейских привели к смерти?
И не приведи Господи узнать им об истории с Ангусом. Софи встряхнула головой и стала подбирать нужные слова и четкие формулировки для заполнения регистрационного бланка. На клочке бумаги она набросала черновик и уже хотела было заполнить карточку регистрации, как вернулся Мик с едой.
Затем они поехали на свою станцию «Скорой помощи» в районе Роке. Старое кирпичное здание стояло на пересечении Джордж-стрит и Глостер-стрит, как раз под южной частью моста, называемого Харбор-бридж. Мик нажал на кнопку дистанционного управления, чтобы поднялась дверь, и сдал назад, въезжая в узкий гараж. Сверху доносился не смолкавший здесь ни днем ни ночью рокот движущихся по мосту автомобилей, и даже когда дверь закрылась, мало что изменилось – грохот ничуть не стих. В ординаторской к доске объявлений был прикреплен пакет с берушами. Это была шутка с подтекстом. Дежурившим в ночную смену на станции «Скорой помощи» в Роксе никогда не удавалось прилечь поспать.
Софи положила незаполненную регистрационную карточку на скамью в ординаторской и вместе с Миком отправилась в комнату отдыха перекусить.
– Такая смерть попадает в десятку самых страшных смертей. – Софи говорила с набитым ртом, пережевывая кебаб. – Страшнее ничего и не придумаешь. Тебе больно, ты медленно умираешь, ты не можешь дышать, но находишься в сознании и все ощущаешь.
– Ты видела, у него все руки были в крови?
Нетрудно было представить, как умирающий мужчина хватался за шею, расцарапывая себя в кровь.
– Думаю, третье место из десяти.
– Нет, по-моему, это хуже, чем попасть под паровой каток, – сказал Мик. – Был бы жив тот парень, он бы это подтвердил.