Я не знаю, что тогда на меня нашло... дети такого не испытывают. Это был ужас? Это была ненависть? Ярость? Ничего из этого не подходит для того, что я тогда испытала. Я застыла, глядя на то, как Сэм душит мою сестру, и не могла пошевелиться. Я просто смотрела на это, словно была в каком-то трансе. Сначала мне было очень жарко. Потом безумно холодно. И ни одной мысли в голове, - вот и все, что я испытала тогда.
Я не торопилась. Я бы даже сказала, я подошла сзади гораздо медленнее, чем могла бы. Я буквально дышала на поясницу Сэма, когда остановилась. Я стояла секунду и, казалось, даже сердце мое стучать перестало. А потом произошло то, что люди называют безумием. Я, наверное, сошла с ума.
Сначала поднять над головой топор было тяжело. Вонзить, а потом быстро вынуть его из чужой спины - еще труднее. Но после двух ударов я как-то быстро... наловчилась. Сэм с ревом свалился на пол, перевернулся на живот, но я не заметила и этого. Я просто остервенело махала этим чертовым топором, вверх-вниз. Вверх-вниз. Вверх-вниз. Кровь забрызгала меня всю, даже глаза, отчего я совершенно перестала видеть. В ушах стоял звон.
Под ударами было что-то мягкое, но проще от этого не становилось. Я не знаю, сколько времени прошло, может, все это длилось не больше пары секунд, но я абсолютно забылась в этот момент. Не так, как оно бывает иногда с людьми. Я забыла все: имя, язык, людей вокруг. Я даже забыла, что я человек.
Потом топор застрял и не хотел двигаться. Ручка была слишком скользкой, и я выпустила его из рук, а потом свалилась на пол сама, изнеможенная. Все тело ломило и болело, но я по-прежнему не чувствовала ничего: ни в голове, ни в душе.
Я упала на пол, прямо неподалеку от Мэгги. Это был самый ужасный момент в моей жизни.
Мэгги была истерзана Сэмом до неузнаваемости: все ее тело посинело от побоев, а лицо взбухло. Я лежала прямо напротив нее, на расстоянии вытянутой рукой, а она смотрела мне в глаза, - мое избитое до смерти отражение. Я едва дышала от усталости и совершенно не соображала.
Что-то теплое просочилось подо мной, - это была кровь Сэма, чей живот я вспорола до самых внутренностей, превратив их в обычное кровавое месиво. Едва ли он был жив, - это было мое первое убийство, а я просто валялась на полу, ни в чем не отдавая себе никакого отчета. Пока.
Мэгги была еще жива, еще, но ненадолго. Она вдыхала воздух ртом, как выскочившая на ковер рыба из аквариума. Кровь, коварно добравшаяся через меня и до нее, коснулась ее губ. Она хрипела, очень громко. Это я расслышала даже сквозь звон в ушах. Ее синие глаза были полны ужаса.
Она смотрела не на приближающуюся смерть. Не сквозь меня на убитого Сэма. Она смотрела на меня в упор, и ей было дико страшно. Она боялась. Меня.
У меня не было сил ни удивиться этому, ни испугаться. Я потянулась к ней рукой, и Мэгги, силы которую почти оставили, вздрогнула всем телом. После этого она выпустила свой последний вздох, и глаза ее начали стекленеть. Я уснула или потеряла сознание, не знаю.
Когда пришла в себя, за окнами солнце уже садилось. Вокруг все смердело чем-то тлетворным. Скорее всего, тут поработало мое детское восприятие. Все тело ныло, мало того, что кожа липла абсолютно везде, а одежда задеревенела. Я кое-как встала на ноги, которые отчего-то сильно дрожали, и взглянула на то, что творилось вокруг. О-о, нет, я прекрасно все помнила, я ничего не забыла, нет. Я смотрела на мертвое тело сестры, на растерзанный мною труп проклятого Сэма, на кровь, которая, наверное, уже даже успела просочиться сквозь пол, и... Я ничего не почувствовала, ни страха, ни сожаления. Мне все еще было холодно.
Я не пошла домой. Думала, отец совсем свихнется, если узнает, во что превратились остатки его семьи. Я помылась. Нет, я очень долго мылась, пока вода, стекающая с меня, не перестала быть бордовой. Я помню, как пялилась себе под ноги, даже не замечая, что стою под абсолютно ледяным напором воды. Потом я переоделась, вытащив какую-то одежду из шкафа Мэгги. В ее комнате уже роились мухи, учуявшие мясо и кровь. Я сделала вид, что кроме меня в этой комнате никого больше нет.
Я забрала ее сумку. Положила туда еды, в основном, набрала конфет, которые она обычно прятала у себя под подушкой. И ушла. Никому не позвонила, ничего не сказала соседям, не оставила для полиции даже записки. Я просто ушла прочь, я даже не знала, куда.