Он тонул, он погибал, его бросало с ледника прямиком в лаву и обратно... Где же Джин, где она, когда так нужна? Почему она не спасает его, как обычно? Почему она сидит, бездействуя? Йен, полностью завороженный гадалкой, не мог даже повернуть головы, чтобы взглянуть на Уилсон, но догадывался, что та сидит и не двигается. Что происходит?.. Эти темные большие глаза...
- Уже в курсе, - вдруг улыбнулся Томсон, пожимая плечами беспечно и равнодушно. - Вот и верь потом людям.
Было заметно, как Уилсон напряглась. Она опустила глаза в пол, скрестив руки на груди. Дыхание ее едва ли можно было назвать спокойным и ровным. Анабель сползла со стола обратно на пол, закручивая длинные волосы в жгут. Девочка улыбалась.
- Она с детства такая бессердечная! - взмахнула рукой Бель. - И такая... непостоянная. То туда скачет, то сюда.
Йен знал, что в этих словах скрывается куда больше подтекста, чем он мог понять. Но у Йена будто развязался язык. Ему хотелось говорить-говорить-говорить, и не важно, что именно. Ему хотелось излить себя, будто чай в чашки. Хотелось высказаться впервые в жизни настолько конкретно и прямо, насколько то было только возможно. Это было самое необыкновенное чувство, которое он когда-либо испытывал. Охотник еще раз взглянул на напарницу, которая даже не повернулась. Это прорвало плотину.
- Ей могут довериться только идиоты, - вдруг сказал он тихо, глядя на девушку. Та вздрогнула, но головы не подняла. - Как можно доверять тому, чего не существует? Сегодня Джинджер одна, завтра другая, - голос его окреп, обретая силу и уверенность. Йен повернулся к Бель, которая внимательно смотрела на него. - Наигранная, искусственная, выдуманная сама собой. Пытается быть монстром, которого нарисовала сама себе в голове, или быть человеком, которого придумал монстр? Что она хочет мне доказать? - нервно усмехнулся Йен, - в какую игру она играет? Какую роль отвела сама себе? - слова сами сыпались из его уст, и Томсон отстраненно ужаснулся, что не в силах заставить себя замолчать. - Как можно довериться девчонке, которая сама себя боится?! - вдруг воскликнул он.
- Томсон!
Ее трясло. Когда он посмотрел на нее, слова закончились сами собой. Жар и холод, которые воспалили его разум, тут же отступили прочь, в темноту, растворившись в той, словно перепуганные звери. Йен не хотел этого говорить. Он не собирался вообще когда-либо такое сказать, но что-то его это вынудило сделать. Дело было не чистым, Томсон это понимал, но даже это было не самым страшным. Это были его мысли. Это было именно то, что он думал, а не навеянные кем-то слова. И это было самым страшным.
Потому что Джин теперь это тоже знала.
Она смотрела на него пристально, прожигая насквозь своими синими глазами. Ее трясло от гнева, злости и обиды. Каждую, даже самую сильную девушку можно ранить обыкновенными словами. Томсон, конечно же, уже не раз умудрялся провернуть это с Уилсон, ссорясь с ней, обижая ее. Но она обыкновенно была совсем отходчивой, и ему все это сходило с рук.
Что-то подсказывало Томсону, что в этот раз так просто не сойдет.
Джинджер бросила его на том чертовом пляже, и это не смогло не сыграть свою роль, но ведь эта девчонка и раньше выкидывала подобные трюки. Ее недавняя выходка взбаламутила в охотнике воду и ущемила его самолюбие, но Йен с самого начала не на секунду, отчего-то, не усомнился в мотивах Джин. Если Уилсон что-то и делала, то определенно с какой-то весомой целью, даже если это казалось Томсону последним бредом или сумасшествием, но у нее всегда были причины.
Но что толкнуло его сейчас так поступить?..
- Так как ты думаешь, - продолжала играться с ним Анабель. - Почему Джин тебя бросила?
Глаза охотницы вцепились в него стальными клиньями, не давая отвернуться. Джин была ранена, уязвлена, но не от этого ее злобно трясло. Она была разочарована своим напарником, разочарована его слабостью и мягкостью перед колдовством малолетней ведьмы. Схваченный и сцепленный взглядом разъяренной напарницы, Йен был больше не подвластен ни мягкому голосу гадалки, ни ее магической обстановке, - ни чему в этом месте.
Ему нужно было что-то ответить, потому что сразу двое людей ожидали его ответа, как вердикта. И, что-то подсказывало Томсону, что суд сейчас велся отнюдь не над Уилсон. Он смог отвести от охотницы взгляд, переведя его на гадалку. Ему больше была не страшна ее магия. Томсон ответил холодно, сдержанно, остудив своим тоном все вокруг:
- Потому что я идиот.
Повисла тишина. Анабель глупо хлопала глазами, уставившись на Томсона, как на необычного зверя. Йен вдруг фыркнул, качнув головой в сторону. Ему хотелось даже рассмеяться, но он не стал этого демонстрировать. Внезапно вся эта ситуация, в которой он имел глупость очутиться, представилась ему до последнего унылой и бессмысленной. Он почувствовал себя несмышлёным теленком на привязи, за которую дергают из стороны в сторону: то одна девчонка, то другая. Поначалу это была только одна Джин. Это было даже терпимо, так как своими загадками она подогревала в нем интерес к происходящему. Но что эти загадки значили для него самого? Чем была для него вся эта игра в салки с тенью? Теперь еще какие-то люди. Еще и еще. Вокруг него собралось слишком много людей, которые сами себе на уме. Со своей одержимостью каждый, со своими навязчивыми идеями. Он буквально ощущал, как попал в цирк уродов, где дрессировщики - психопаты, которые заполучили новую игрушку в его лице и сейчас готовы были драть глотки друг другу за ее обладание.