- Почти правда, - сказала она. - Я убила своего отчима. Может быть, сестру тоже. Я помню все не так хорошо.
Следующий вопрос дался мне нелегко.
- Ты сожалела?
Ответ - самый жуткий.
- Я не знаю. Я не чувствую ничего. Как и тогда.
Я не стал больше ничего говорить, не зная, как относиться ко всему этому. Сама Джинни, видимо, тоже не горела желанием делиться переживаниями. Я не стал и дальше лезть в ее душу, давая шанс рассказать мне что-либо только тогда, когда она сама того захочет.
Думаю, температура вокруг нас стала минусовой.
- В любом случае мне их не хватает, - вдруг сказала девушка. - Я не жалею, что я убивала кого-то, - сказала она, взглянув на меня в упор. - Но мне жаль, что моей семьи не было рядом.
- То есть? - искренне удивился я.
- Я не знаю! - воскликнула она жалостливо и чувственно приложилась затылком о стену.
Это было самое нелепое происшествие за весь этот день: когда Джин стукнула по стене макушкой, старая и прогнившая деревянная полка, изгрызенная термитами, переломилась, опрокидывая на девушку приоткрытую банку, из которой тонкой струей на ее голову и плечи полилась краска изумрудного цвета. Джинни вскрикнула и вскочила на ноги, отряхиваясь, словно кошка. Я замер в оцепенении, рассматривая ее суетные движения. Девушка стащила с себя куртку, оттирая ею свою лицо и шею. Волосы пропитались краской и стали зеленого цвета. И я не сдержался.
- А тебе идет! - искренне рассмеялся я, рассматривая, как она отряхивает пальцы от краски.
Два синих глаза злобно зыркнули в мою сторону.
- Я серьезно! - вскинул я руки. - Зеленый, между прочим, мой любимый цвет, - улыбнулся я ей обнадеживающе.
Она вновь пронзила меня долгим и выразительным взглядом, но на этот раз в нем читалось что-то иное. Медленно ее губы скривились в усмешке, странной и даже недоброй.
- А у тебя есть кто-нибудь, Томсон? - спросила вдруг она.
Я кинул короткий взгляд на пальцы левой руки, а потом снова посмотрел на Джинни. Ее глаза внимательно наблюдали за мной и моей реакцией. Словно дикая кошка за птицей. Я несколько нервно улыбнулся:
- Да. Я помолвлен. Почему ты спрашиваешь?
- Советую почаще вспоминать о невесте, - фыркнула она. - Потому что еще чуть-чуть, и ты влюбишься в меня. Мне это, знаешь ли, сейчас совершенно ни к месту.
Я промолчал, не сразу осознав ее слова и не сразу отреагировав на них подобающим образом.
- Чего, черт возьми? - вырвалось из меня немного возмущенное.
- Того. Кризисные ситуации, граничащие с угрозой смерти, заставляют человека мыслить нерационально. Ты даже не представляешь, какой хаос сейчас творится в твоем мозгу вместе с выделением адреналина. Даже если для тебя это все - лишь игра, не стоит так несерьезно ко всему относиться, парень.
Я молчал, но кривая усмешка сама заползла на мои губы. Меня поражала ее самоуверенность.
- Ты слишком много знаешь для девчонки, которая даже в школе не училась.
- Идиотов быстро убирают в нашем ремесле, - фыркнула в ответ Джинджер.
- Тогда отчего же ты попалась в руки ФБР несколько лет назад? - поинтересовался я, лишь позже осознав, как грубо это было.
Вытирая с щеки свежую краску рукавом своей куртки, девушка бросила в меня выразительный и красноречивый взгляд, но все же ответила:
- Знаешь, Томсон, - фыркнула она ядовито, - если ты понял к двадцатому году, ради чего тебе стоит жить или все еще надеешься это понять, то я тебя поздравляю. А я уже в четырнадцать точно знала, что мне даже дышать смысла нет, - зло выплюнула она. - Проблема была лишь в том, что, однажды, ткнув дуло в висок, - она сложила два пальца и прикоснулась ими к своей голове, - я поняла, что не смогу нажать на курок. К превеликому сожалению!
Девушка с яростью отшвырнула испорченную куртку в сторону, оставшись в одной футболке, и опустилась на пол, запустив руки в копну позеленевших волос. Она простонала:
- Многие люди проживают свои жизни, делая вид, что все в порядке. Что все как надо. Зачем они живут, что им нужно? Мало кто даже может ответить на эти вопросы! Я не понимаю, как другие живут... Я не понимаю... Я каждую секунду проживаю с ощущением, что вот-вот споткнусь и упаду. Мне с рождения говорили, что убивать плохо. Что человек не может жить с этим, - она подняла голову и посмотрела на меня. Я застыл, онемев. - Но это не так, Томсон, - покачала она головой, понизив голос до шепота. - Это все ерунда. Ведь все бесполезно, понимаешь?.. Все бессмысленно.
И все. Я сидел, как ледяная статуя, пока она все это говорила. Каждое ее слово, каждая ее мысль, словно капли ядовитого дождя, падающие на сухую почву и пропитывающие ее радиацией, вонзались в мое сознание, зарождая там что-то новое, неприемлемое, неправильное. Я еще тогда даже не мог осознать, как сильно этот разговор повернет мою жизнь.