- Я ощущаю сейчас совсем не это, - глухо отозвался Томсон.
Он уставился пустым взглядом в стену напротив себя. Лицо его выглядело со стороны каменным. Охотница молча рассматривала напарника, не решаясь задать следующий вопрос. Ее пальцы незаметно сжались у него на свитере, комкая тот.
- Умирать не хочу, - вдруг пояснил Томсон.
Он поморщился, разгибая затекшие ноги и вытягивая их вперед. Вздохнув, он пояснил:
- Моя сестра уже ищет нас, как ты и сказала. Я дурак, но не последний, Джин. Я чувствую, как моя смерть приближается вместе с ней.
Уилсон выразительно взглянула на напарника и вздохнула.
- Томсон, - покачала головой охотница. - Мы и без того умираем так часто! За одну жизнь человек умирает не единожды. Он умирает, когда впервые разочаровывается в себе, в окружающем мире. Он погибает в муках, когда вдруг перестает существовать для близкого ему человека. Его смерть подобно казни на гильотине, когда он сам теряет кого-то из родных. Раз и навсегда. Неужели физическая смерть так страшна по сравнению с той духовной гибелью, которую мы должны сносить из раза в раз? - она криво усмехнулась и покачала головой. - Йен, твоя жизнь была последним куском дерьма! И что же ты боишься потерять?
Он ответил не сразу. Вначале он молча рассматривал бетон под ногами, ошметки старой, облупленной краски.
- Есть ощущение, - вдруг ответил он, - что после лучше не станет.
Ей действительно нечего было на это ответить.
- Джинджер?
- Чего тебе? - спросила она, даже не пошевелившись.
Томсон мог видеть только ее макушку.
- Можно тебе кое в чем признаться?
- Валяй.
Томсон вздохнул, откидывая голову назад. Стена зашуршала обсыпающейся краской под его затылком. Уилсон подтянула к себе согнутые колени поближе, чтобы было легче согреться.
- Я боюсь будущего, - вдруг сказал он. - Я до сих пор не понимаю, как все здесь устроено. Разные жизни, перерождения... Звучит, как ересь. Пугающая ересь. Что будет дальше? Я даже не могу предсказать себе этого. Как все изменится, как будет потом? Меня это... - искривленная усмешка согнула его губы, - реально пугает. Я ненавижу даже то, как все устроено сейчас. Этот мир меня бесит, серьезно. Но хуже того, мне кажется, что дальше-то ситуация в лучшую сторону вряд ли изменится. Я не могу не предсказать будущего, не тем более его контролировать, и меня это пугает. За все время, что я знаком с тобой... я все больше осознавал, что от меня зависит... да нихрена от меня не зависит, - выдохнул он. - И это ужасает не меньше, чем мысль, что, может быть, от меня зависит все. Ты же видела мое будущее? - обратился он к девушке, а та немного вздрогнула. - Возможно, хотя бы частично? И ты представляешь, каким оно будет?
Девушка усмехнулась.
- Мда-а, там - дерьмо, - лаконично ответила она. - Такое дерьмо, что ты даже не представляешь. Тебе не позавидуешь, - Томсон почувствовал, что она улыбается.
- Да, успокаивать ты мастер, - вскинул брови охотник.
- Есть такое, - не стала она спорить.
Томсон подумал, что на этом этот разговор и закончен. Но не тут то было.
- Знаешь, - сиплым голосом начала говорить Джин, а потом прокашлялась, - знаешь, в детстве, еще очень-очень-очень давно, мелкой соплячкой, я застала такую сцену. Я подошла к тачке отца, чтобы забрать из нее куклу. Когда я почти взялась за ручку дверцы, я увидела, как на заднем сидении, в закрытое окно ломится огромный такой пушистый мотылек. Он хотел выбраться наружу и бился о стекло, как безумный. Бум. Бум. Бум, - девушка пальцем потыкала в живот Йена, имитируя бой насекомого и стекла. - Отчаянно так, истерично, он колошматился об это огромное для него стекло, падал и поднимался, начиная все заново и заново. Он бился о стекло, когда рядом полностью было открыто другое окно. Все пара каких-то сантиметров, пара гребанных сантиметров, Йен, и он бы уже летал где-нибудь в поле! Но нет, он все продолжал биться в это стекло, не переставая. И я стояла, глядя на это... В детстве я не очень любила насекомых, поэтому не хотела даже приближаться к нему, хотя мне даже было немного жаль это создание. В общем, я ушла. А на следующий день, когда я села на заднее сидение в машине, я увидела за спиной, на панели с колонками его мертвое тельце, полностью искореженное от ударов об это чертово стекло. Он так и не вылетел. Не знаю, от чего умер. Может, от того, что получил пару сотрясений или от жары, которая стояла в машине, но умер, в общем. И знаешь, в чем мораль, Томсон? Думаешь, в том, что выход всегда есть, даже если кажется, что это не так? - иронично проворчала она, хрипло рассмеявшись. Потом она закашлялась. Кровь шла у нее изо рта.
- Нет, - продолжила она, вытирая пальцами кровь с губ. - Выхода у нас с тобой сейчас нет и не найдется. Я хочу сказать о том, что смерть - это вообще ужасно несправедливая штука, друг мой. Любая смерть, заслуженная, не заслуженная, от старости или болезни, - все равно несправедливо. Такая же несправедлива, как сама жизнь, - девушка закинула голову назад, чтобы рассмотреть лицо парня.