- Но... как же это?.. - выдавил он спутанные фразы из себя.
Джин скривила губы, передразнивая Томсона. Девушка, ухватившись за спинку дивана, с трудом поднялась на негнущиеся ноги, которые затекли от долго лежания. Тело в предчувствии грядущей ломки слушалось мало, но Уилсон даже виду не подала. Она уверенно, словно до сих пор была зрячей, прошла мимо остолбеневшего Йена. Девушка встала около двери, всем своим видом намекая, что пора гостям покинуть помещение.
- У тебя же способность исцеляться! - воскликнул Йен несколько возмущенно.
Если бы она могла закатить глаза, она бы это сделала. Сейчас Джин была похожа на жуткую, изуродованную куклу, которой ножницами для маникюра выковыряли стеклянные глаза, а потом забросили на чердаке догнивать оставшиеся ей годы.
- Да что ты говоришь, - фыркнула она зло.
Йен вскочил с дивана.
- Тебе нужна помощь, - уверенно сказал он.
Джинджер помрачнела еще больше. Сейчас общество Йена казалось ей ужасно несносным.
- Осторожнее, Томсон, - холодно процедила она. - По краю ходишь.
- Ты должна мне все рассказать, - продолжал наступать юноша. Он подошел к ней и ухватил напарницу за плечи. - Расскажи мне правду.
Из-за отсутствия глаз Джин не могла выразительно посмотреть на парня, но тот буквально руками ощутил, как она вся похолодела изнутри, словно кто-то вытолкнул девушку прямо на мороз. От истощенного тела исходила волна враждебности, непреодолимой злобы и раздражения.
Ломка - один из самых чудовищных процессов, который был только известен юноше. Это высвобождение монстра из оков законов и заповедей. Монстр безжалостен, он окутан самыми темными мыслями и чувствами, он не сдержан и импульсивен. Он не будет молчать.
Но ярость Джинджер не была посланником предстоящих метаморфоз. Нет, ее темные чувства не были заслугой монстра, что сидел внутри нее. Единственный, кто, наверное, был действительно виновен в ее гневе, так это Йен Томсон. Хотя, кто знает эту женщину наверняка?..
- Правду?.. - прошипела Джин. Ее голос звенел от злости настолько громко, что Йен ненароком немного отпрянул. - О какой правде ты мне все время талдычишь, Томсон?! Ты хоть представляешь, что таит в себе эта правда? - она вырвалась из захвата напарника и сделала несколько шагов в сторону.
- Я хочу знать, черт возьми, что здесь творится! - воспылал Йен. Он немедленно завелся от тона девушки. - Я готов был мириться с этой чертовщиной сколько угодно, пока не начали страдать невинные люди! - рявкнул он жарко. - Джинджер, ты должна мне все рассказать немедленно!
- Виновны?! - также пылко выкрикнула девушка. - Томсон, очнись уже наконец, все, кого ты убил, были невиновны! - от переизбытка чувств Уилсон уперлась одной рукой в стену, чтобы удержаться на ногах. - Поздно уже играть мать Терезу!
Напарники замолчали, восстанавливая дыхание. Йен уставился немигающим взглядом на девушку, которая с тихим стоном облокотилась спиной на стену и запрокинула голову назад. Ее волосы окончательно потемнели.
- Милосердие в нем проснулось, - прошептала она, скривившись. - Господи, я не думала, что тебе взбредет в голову играть правильного мальчика после всего того, что ты успел натворить!.. Вот уж точно, дубина, - криво усмехнулась она, закрывая рукой пустые глазницы, словно от усталости.
Йен молча выслушал все это, но слова едва доходили до его разума. Один демон знает, что сейчас творилось внутри него. Он весь пылал, и энергия, бушевавшая внутри него, жаждала высвободиться как можно скорее. Можно было подумать, что ломка началась вовсе не у Джин.
Парень ехидно хмыкнул.
- Кажется, я догадываюсь, почему ты завелась.
Джин проглотила все острые комментарии по этому поводу.
- Ты злишься, потому что бессильна. Что-то отобрало у тебя глаза и теперь ты не можешь излечить свои раны, как бывало обычно, - Йен усмехнулся, словно бы специально провоцировал девушку. - Ну и как, тяжко, когда способности не работают? Джин дернулась. Одна рука сжала пальцы в кулак до белизны в костяшках.
- Проваливай, - процедила она сквозь зубы с такой угрозой в голосе, что смогла бы обратить против себя целые полки.
Но Йен, полностью окунувшийся в неизведанное до им ощущение вседозволенности, не хотел останавливаться. Обычно сдержанный, холодный и замкнутый, сейчас он готов был выдать из себя все, что копил долгие месяцы.
- И не подумаю, - фыркнул он. - Знаешь, в чем твоя проблема? Ты притворяешься. Ты прикидываешься взбалмошной дурой, хотя на самом деле ею не являешься. Не тебя меня обманывать, Джин, - понизил он голос. - Если хочешь выжить, ты должна будешь мне все рассказать, хочешь ты того или нет.
Джин резко повернула голову в его сторону, обратив на него всю глубину бездонных пропастей глаз.