Он побежал и сам — неуклюже из-за «взлетной аппаратуры», криво, спотыкаясь буквально через шаг. Это и решило дело. Если до сих пор в памяти монстра и держались остатки заложенной ранее программы, то теперь произошло переключение на другую, более раннюю, подаренную еще природой: если враг удирает, его надо догонять!
С шумом и хлюпаньем бывшие роботы-монстры выскочили из своих «кормушек» и устремились за удирающим куском мяса.
Погоня длилась недолго — к ее концу, хоть до него было всего лишь несколько секунд, Луи уже топтался на месте с черепашьей скоростью.
— Мэт! Они вышли из-под контроля!!! Ты слы… — он не договорил — из его рта вырвалась струя крови, а еще через мгновение на голову Воплощения, обвисшего и помятого, наделась зубастая пасть, дробя своими челюстями тонкий череп.
— Луи, что ты там орешь? — возмущенный столь явным отступлением от намеченной программы, робототехник шагнул в зал — и остолбенел.
Сверхмонстры, гиганты, мчались на него со всех сторон, не выбирая дороги: по чанам, по стенам, по осыпающимся потолочным лампам…
Зрелище настолько потрясло его, что, когда первый монстр вгрызся в упавшее тело, робототехник был уже мертв.
56
— Эдвард… вы что, серьезно собираетесь участвовать в их фарсе? — Глава Компании повернул голову в его сторону, насколько это позволяли сделать веревки. Он, казалось, забыл, что первым заговорил об адвокате.
— Что поделать, босс, это ваш единственный шанс. Маленький, правда, не скрою, но… — Варковски развел локти, будто разводя руками. Его жест привлек внимание косоглазой — девушка все с тем же тупым видом подошла поближе и стала наблюдать, не повторит ли он заинтересовавшее ее движение.
— Все равно… Вы знаете, что меня больше всего удручает в этой обстановке? То, что я не могу поверить в ее реальность. Эта действительность напоминает мне затянувшийся кошмар. Я — здесь, в сумасшедшем доме, — вы только прислушайтесь, как это звучит! — в сумасшедшем доме, захваченном монстрами, вырвавшимися из… — он резко замолчал, глядя в сторону косоглазой.
— Не волнуйтесь, босс, это — не свидетель. Разве вы не видите? Эй, птичка… у тебя что, болезнь Дауна? — обратился Варковски к девице. Та испуганно отшатнулась и закивала, причем радужки ее окончательно съехались к уголкам глаз.
— Да? — Глава Компании шумно вздохнул. — Так вот, все это слишком похоже на дурной сон. Неужели я похож на человека, с которым могут происходить подобные истории? Чем дальше, тем сильнее я убеждаюсь, что здесь что-то неправильно. Мало того, мне начинает казаться, что я попросту схожу с ума — иначе почему бы я был заперт здесь?
— Ну, — Варковски позволил себе усмехнуться, — если на то пошло, то весь мир — это огромный сумасшедший дом, куда нас всех сослали из рая… для лечения. Как вам такая версия?
— Вы что… — челюсть Лейнарди начала отвисать, — опять?!
— Ладно, вы уж простите, босс, но у нас просто слишком мало времени, чтобы тратить его на лирические отступления. Может, вы и впрямь безумны. Может, сошел с ума я — как вам понравится, если я заявлю вдруг, что вы здесь в таком положении потому, что это я так выдумал? Но, так или иначе, даже если это наше с вами безумие, то оно — единственная реальность на сегодня. И я не тороплюсь, как ни странно, выписываться из этого сумасшедшего мира на тот свет. Да и вы, надо полагать, тоже. Значит, с условиями игры придется смириться. Мы должны бороться — пусть даже эта борьба со стороны выглядит совершенно бессмысленно. Итак, что бы вы лично сказали в свое оправдание?
— А вы?
— Меня не судят, и к тому же я всегда могу сослаться на необходимость исполнять приказы — не забывайте об этом. Но не будем отвлекаться. Какие, по-вашему, обвинения они выдвинут?
— Да те же, что и все коммунисты…
— Эти ребята ближе к пацифистам. Собственно, политической теории как таковой у них нет — и на этом тоже можно сыграть. Тут уже зависит, насколько каждый из них убежден в своей правоте. Помните: наша с вами задача — убедить половину собравшихся. Главная сложность здесь — заставить их вообще нас выслушать. Такие горячие головы часто страдают глухотой. Так вот, речь пойдет почти наверняка о военных программах. Здесь наш козырь — это Зофф… А вообще-то слабо… очень даже слабо, — взгляд Эдварда несколько потускнел. — Да… подумал я, правда, об одном забавном ходе, но… А знаете, чем черт не шутит! Эй, ты… девочка!