— Вы все… предатели, — прохрипела Линда, продолжая бессмысленно жать на курок.
Глава Компании закричал: одна из пуль задела его ногу. На светло-серых брюках начало расползаться багровое пятно.
— Линда, прекрати! — гаркнул с дивана Дик. Сейчас он прилагал все усилия, чтобы не потерять сознание.
— Рикки, — приказал Тьюпи, — помоги мне…
— Предатели! — затряслась в рыданиях Линда, когда общими усилиями винтовка была вырвана из ее рук. — И эта… стерва! — полный ненависти взгляд уперся в Синтию. — Сразу видно — чья порода!
— Линда, успокойся, — Тьюпи шагнул к ней и полуобнял за плечи — скорее стараясь предупредить ее новые выходки, чем ободрить или утешить. — Мы все тебя понимаем — иначе не были бы тут. Но надо видеть разницу между справедливостью и эмоциями…
— И ты предатель! Вы — все… Дик! — Линда в отчаянье перевела взгляд на него. — Неужели же ты сможешь простить эти преступления? Неужели и ты? Ты ведь не можешь, не должен им продаться… или этот мир не заслуживает ничего, кроме гибели, если даже последние честные люди переходят на сторону врага! Или все это из-за нее?
— Да, — произнесла Синтия. — Это все из-за меня. Дик… Я не хотела этого говорить, но теперь молчать не могу. Если вы сочтете нужным убить меня — я не держусь за жизнь. Она мне просто противна, хотя тебе я благодарна за все… Так ты избавишься еще от одной проблемы.
— О чем ты? — Дик снова поморщился — голова болела все сильнее.
— Что?
— Тише! — замахал руками Тьюпи. — Она немного не в себе…
— Нет, Тьюпи, спасибо, — Синтия повернулась к нему, и было видно, как по ее застывшему лицу текут прозрачные слезы, от которых почему-то не краснели глаза. — Я знаю, что говорю. И я хочу, чтобы вы тоже знали, — она повернулась к пленникам. — В том, что происходит сейчас на Эпсилон-Кси, виновата я одна. Я была слишком любопытна — и теперь понимаю, Эдвард, — в этом обращении прозвучала ирония, — почему вы всегда старались разделываться с такими вот любопытными…
— Синтия, прекрати… — Варковски сделал недовольный вид.
— Нет, вы все должны знать… Потому что монстров выпустила я. Не сошедший с ума Бишоп — я включила систему самоликвидации лаборатории. Однажды мне удалось подсмотреть, как это делается, как можно подключиться к ней с планеты или с другого корабля. Помните, на орбитальной станции, где я провела почти половину детства, была такая же система?.. Я не знала одного — что эти существа находятся там и что они могут остаться в живых после взрыва. Вот что произошло на самом деле. Кейн может подтвердить. А теперь решайте сами, что со мной делать.
— Ты… — ошеломленно произнес Варковски и снова подумал о том, что сходит с ума: это заявление показалось ему едва ли не забавным. У судьбы своя ирония…
— Ты? — выдохнула Линда, и взгляд ее заметался в поисках оружия (руки Тьюпи при этом сильнее сжались на ее плечах).
— Нет, не она, — Дик отнял руки от висков; его лицо приобрело почти нормальный вид — словно что-то снизошло сейчас на него. — Если на то пошло, то эту ответственность мы должны разделить поровну. Это я убедил Синтию рассказать мне, как это делается. Да разве мы все вместе не договаривались при первом же удобном случае уничтожать военные лаборатории и все, что работает на войну? Я тоже не знал, не мог подумать, что эти существа… — он покачал головой и вновь резко схватился за нее — на этот раз упасть ему не дал Стейн-тейл.
— Этого не может быть, — прошептала Линда. Слезы на ее лице быстро сохли.
— Это судьба, — Варковски произнес это совсем негромко, но все повернулись в его сторону. — Военная лаборатория достаточно безопасна, пока на нее не нападают извне. Оружие безопасно, пока не начата война. Но все равно — это судьба, — он говорил все подряд, приходящее ему на ум. Сумасшедшему нечего терять, к тому же слишком много времени он провел, молча обо всем. — Но пока есть лаборатория, пока есть оружие — будет и желание сделать и то, и другое. Вы правы: их существование опасно. С другой стороны, мир без них невозможен — потому что, уничтожив одну или даже ряд, даже все, человек останется самим собой. Помнится, когда-то был один фантастический рассказ — очень давно, я сам его и не читал, только слышал его сюжет, очень похожий на притчу. После ядерной войны, когда в живых остались только двое, они начали с того, что отправились на поиски камней и палок — чтобы продолжить бой… Мы все такие, какие есть, — мы не можем быть другими. И мы все преступники — но преступники поневоле. Судьба подшутила над вами, заставив предъявить обвинение в собственном преступлении другому, — но можете не расстраиваться. Бишоп действительно поступил как сумасшедший, отстрелив капсулы с зародышами этих тварей. Так что вину мы можем поделить поровну. Мы можем сейчас спокойно сесть на одну и ту же общую скамью подсудимых — но знаете, что здесь смешнее всего? Если начать копать, окажется, что судить-то будет некому — разве что придется пригласить инопланетянина… Да и он, глядишь, тоже окажется на скамье подсудимых — ведь собирались мы обороняться в первую очередь как раз от них… Ладно, можете меня не слушать. Гораздо честнее посадить на эту скамью саму судьбу — вот только это-то сделать и невозможно, хотя она — и никто иной — расставила нас таким образом, что весь этот кошмар стал возможным. Во всяком случае, перед ней я должен склониться…