Ханна встала, взяла кружку в свои крохотные ручки и направила к моим губам. Это был чай, холодный чай, который я не мог глотать. Вся та жидкость, что попадала мне в рот, стекала по подбородку и впитывалась в одежду. Один раз я даже поперхнулся и закашлял.
Она поняла, что это бессмысленно и, поставив кружку, молча схватила меня за локоть.
- Давай, вставай, медленно, – тихо произнесла девушка и попыталась поднять меня. Я честно старался как мог, но ничего не выходило. Это как будто было не мое тело. Я ничего не мог контролировать.
Она потащила меня к кровати, на которую я в одно мгновение рухнул. Такой слабак…
- Где ты была? - хриплым от обезвоживания голосом, проговорил я.
- Я была в Лондоне. – ответила Ханна и взяла круассан с подноса, - Мне нужно было забрать некоторые вещи.
- Ты оставила меня…
- Я знаю,- быстро проговорила она и, развернувшись, направилась в мою сторону.
- Ты оставила меня! - закричал я, что было силы. Девушка не ответила, только подошла ко мне, отломив кусочек круассана и протягивая мне. Нет, есть совсем не хотелось. От одного вида еды меня начинало воротить. Желудок нервно скулил, но не придавая этому значения, я направил свой взгляд в ближайшую стену.
- Ты должен поесть,- я помотал головой,- Давай же, Гарри.
- Я очень устал, оставь меня одного.
- Я не могу сделать этого, учитывая всю ситуацию. Скоро твой отец отдаст нужную сумму денег, и я отпущу тебя насовсем.
- Как я могу верить тебе? Не боишься, что тебя сразу поймают?
- Ты можешь не волноваться за меня.
- А ты можешь не волноваться за меня. Уходи.
- Тебе не хватило несколько дней, чтобы побыть одному? - я бросил на нее злобный взгляд, отчего она поджала свои губы, подошла ближе, накрыла меня покрывалом и развернулась обратно, - Я привезла тебе одежду. Надеюсь, что угадала с размером.
Ханна вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. И впервые я почувствовал себя виноватым за отвергнутую мной помощь.
Холодными пальцами я сжал мягкую ткань в руках, укутывая себя сильнее в этом теплом и мягком покрывале. Жуткая боль в спине и на губах такой зловонный вкус засохшей крови. Мне нужно было поспать и я понимал это, медленно закрывая глаза.
POV Ханна
Я оставила его одного, если это ему действительно было нужно. Вся идея с похищением давно мне не нравилась. Я испытывала ужасные чувства. Я не такая. И никогда не могла бы быть такой плохой. В конце концов, это мой брат. Пусть он не родной и пусть не от моей матери, но ведь чем-то мы должны быть похожи.
Так было в последнее время. Испытывая собственные душевные терзания, я настраивала себя на то, чтобы отпустить парня и мирным путем найти деньги маме на операцию. Или же просто попросить Гарри добыть деньги у отца. Просто попробовать сделать так, чтобы он попросил.
Гарри плевать на мою мать. Он даже этого скрывать не захочет. Кто отдаст такие огромные деньги на лечение незнакомой женщины?
Я только вчера ее навещала в больнице. Ее кожа стала бледной, она медленно умирала. Умирала у меня на глазах. Ее волосы стали редкими и сухими, мама совсем не улыбалась, хоть в душе была рада видеть меня.
Я подошла к сумке, которую только сегодня привезла из Лондона, покопалась в карманах и достала пачку сигарет и зажигалку для Гарри. Думаю, что нужно бы их отнести ему. Я не была сторонницей вредных привычек и уж тем более не хотела давать себе слабинку в чем-то.
Здесь даже играли роль эти сигареты. Вдруг он подумает, что я захочу его отпустить или может подумает так, что после сегодняшнего дня я буду относиться к нему несколько мягче и буду делать все, что он захочет.
Нет, это всего лишь сигареты.
Я зашла в комнату и положила их на небольшой столик. Гарри уже спал, укутавшись в теплую ткань. Ему тяжело и это невозможно отрицать…
Теплая и уютная гостиная на этот раз показалась мне достаточно комфортной зоной, где я смогла бы отдохнуть и подумать еще над кое-какими мелочами. Я взяла в руку пульт и включив телевизор, сразу же наткнулась на новости, по которым уже договаривали интересующий меня репортаж.
«И нас до сих пор волнует неизвестная пропажа Гарри Стайлса. Молодой парень не вернулся домой после ночной вечеринки. Как утверждают его родители – он был похищен. Его отец готов заплатить любые деньги, чтобы преступник был наказан и оказался в тюрьме в ближайшее время. Если вы где-нибудь видели Гарри, то позвоните по номеру, указанному ниже. А пока этим расследованием занимается местная полиция и конечно же, берегите своих детей, ведь возможно, что преступник сейчас находиться среди вас»,- проговорил репортер.
Фотография Гарри появилась на экране, снизу показался номер. Может сделать вид, что я обнаружила Гарри где-то в лесу и за это мне отец заплатит деньги? Это идея показалась мне глупой сразу же. Гарри может рассказать всю правду. Не сработает.
Я была удивлена, что новости об обычной пропаже добрались до телевидения. Видимо Робин заплатил огромные деньги, чтобы найти своего любимого сыночка.
Вчера я положила им в ящик еще одно письмо, с той же целью выкупа. Только добавила небольшое примечание, что если они в скором времени не заплатят, то я притащу им труп Гарри к крыльцу. Да, это звучит немного смешно, но на войне все методы хороши.
Я встала с дивана, в надежде снова узнать, как там Гарри. Он лежал все так же неподвижно, еле дыша. Его приоткрытые губы имели розоватый оттенок, а кожа была такой же бледной, не считая рук. На запястьях были ярко- красные порезы, синяки и пятна от веревки.
Мне хотелось, чтобы он пришел в себя и поскорее. Если он умрет и меня словят, то прощай мама и прощай свобода минимум на пять лет. Да еще и Боба посадят как соучастника. Посадят за дом, который был нам предоставлен.
Я села около кровати, оперившись об ее боковину, прижала ноги к груди и медленно закрыла глаза. Так спокойно и так тихо…
Тиканье часов непонятно откуда нарушило мой сон и мою идиллию. Глаза открывать совсем не хотелось и уж тем более прощаться со сладким отдыхом, но все же я нашла в себе силы открыть глаза. Первое, что я почувствовала – это усталость. Пистолет под поясом джинс неприятно давил, но все же хорошо, что он все еще при мне.
Я обернулась и в ту же секунду вскочила с пола, разглядывая кровать. На которой, к моему сожалению, не было никого.