Йен вздохнул, задрав голову. Разглядывая небо, затянутое облаками, едва различимыми на ночном небе, он вдруг очень тихо спросил, то ли у себя, то ли у Джин, которая подошла ближе, все время растирая руки от свалившегося на нее холода.
- Что ты видишь, глядя вверх?..
Девушка не взглянула на небо, даже и не подумала поднять голову. Она всецело была поглощена тем, что рассматривала лицо Йена. Глаза ее были задумчиво прищурены.
- Тучи, - лаконично ответила она.
- А за ними? – криво усмехнулся он.
Парень опустил голову, и взгляды невольных напарников пересеклись. Йен молча ожидал ее ответа, словно это имело какое-то значение, а Джин вздохнула и будто бы через силу скривила губы в своей дежурной ухмылке.
- И не надейся, - ответила она грубо, словно догадавшись о тайном смысле их странного диалога.
Она еще раз усмехнулась и пошла прочь, медленным шагом, низко опустив голову, словно ища что-то под ногами. Руки ее все еще елозили по предплечьям, растирая тело.
- Из этого ада нас и звезды не вытащат, - тихо прогудела она под нос.
Йен смотрел ей в спину. Он все расслышал. Парень все-таки надыбал сигарету в кармане, вытащил ее и закурил, оглядываясь по сторонам. Взгляд его скользил по крышам высоток захудалого района.
- Пошевеливайся! – властно крикнули ему.
Они прошли пару кварталов и не встретили никого на своем пути. В таком глубоком сне город бывал редко. Беседа между напарниками совершенно не клеилась. Казалось, напряжение между ними становилось материальным и создавало некую преграду.
- У тебя были напарники? – внезапно поинтересовалась Джин, покосившись украдкой в сторону юноши.
- Нет.
- А я работала пару раз в парах, - не дожидаясь ответного вопроса, сказала Джин. – ВЛЦ ловко играется с этим, так что не бойся. Не думаю, что мы с тобой повязаны надолго…
Йен даже не подумал взглянуть в ее сторону. Он смотрел только перед собой, не сбавляя темпа.
- Я знаю, чем это обычно заканчивается, - угрюмо проворчал он охрипшим от холода улицы басом. - И, судя по тому, что ты до сих пор жива, - парень криво оскалился, - напарник из тебя не самый надежный.
Джин фыркнула, поправляя большую для нее кожаную куртку на плечах. Ни для кого, а тем более для этих двоих, не было сюрприза в том, что частенько ВЛЦ приставляет напарника для собственной безопасности, - чтобы расправа с неугодными Корпорации монстрами происходила как можно быстрее. Реже напарника прикрепляли для эффективности пары охотников, - такие случаи были лишь исключением; большинство чудовищ были патологическими одиночками и не терпели конкуренции на добычу. А уж Джин и Йен едва ли смогут сработаться когда-либо, их методы отличались, как свет и мрак.
- Боишься, что однажды прекрасным теплым вечерком я вскрою тебе глотку? - игриво подмигнула Джинджер парню.
Тот отреагировал совершенно необыкновенным для него образом: осклабился, словно довольный зверь:
- Молись, чтобы не вышло наоборот, - многообещающе сказал он.
Джин еще раз взглянула на напарника, оценивая его способности. Да, пожалуй, Томсон уже давненько только и грезит тем, чтобы однажды свернуть Уилсон ее лебединую шею. И, глядя на юношу и уже зная его способности, девушка была уверена: у него и сил на это предостаточно.
- Ой, а духу-то хватит, Рембо? - ехидно поинтересовалась она.
Йен затормозил, с раздражением покосившись на девушку. Та, в свою очередь, приняла позу типичного спорщика: скрестила руки на груди и вскинула голову, пронизывая охотника вызывающим взглядом.
- И на одну кровожадную психопатку в мире станет меньше?.. - наигранно задумался Томсон. - Если подумать, ради такого стоит убить тебя прямо сейчас.
- Я не психопатка!
- Ну уж не мать Тереза, - скривился Йен.
Девушка захлебнулась возмущением, открыв рот, из которого так и не успел прозвучать ответный обидный выпад.
- И что? - Йен нагнулся, словно взрослый подросток над немощным младенцем, у которого он только что отобрал леденец. – И сказать-то нечего, да?
Но Джин не успела достойно ответить. Она почувствовала заветный укол в левое плечо, означающий близость добычи. Девушка тут же воззрилась на своего напарника и поняла, что тот почувствовал то же самое.
Добыча рядом.
- На этот раз не мешайся, - прорычал Йен низким голосом, украдкой покосившись на девушку.
Та моментально вскинула руки вверх и поджала губы, беспрекословно подчиняясь. Без сожаления она полностью вручила участь будущего несчастного в руки напарника. Йен уже не замечал ничего, он вскинул голову, прикрыл глаза. Джин заметила, как напряглись мускулы под тканью рубашки Йена, как вздулась артерия на шее.
- Одно удовольствие смотреть, как ты находишь след, - улыбнулась она.
Йен не удосужился ей членораздельно ответить. Он лишь пробурчал что-то про то, что его машина неподалеку, и широким шагом, едва не срываясь на бег, направился прочь.
Куртку он не забрал, она уже была ему ни к чему.
***
- Искромсаю тебя и порежу…
Его когда-то звали Мартином. Но от ужаса, пронизавшего все его тело и разум, он, наверное, позабыл даже собственное имя.
Глаза Мартина распахнулись в незабвенном страхе. Парень, привязанный накрепко к стулу, мог лишь без остановки крутить головой по сторонам, чем он, собственно, и был занят. Он буквально слышал, как лихорадочно бьется его сердце, больно ударяясь о грудную клетку. О, вы знаете это чувство: когда холодеют пальцы ваших рук, когда пот градом льется по лицу, когда шея буквально ощущает холодное, пронизывающее дыхание сквозь кожу… Это страх, это ужас… Это предчувствие скорой кончины. Вы – добыча.
Его мало сейчас заботила старая, освещенная красным светом дешевого светильника комната, вся оплетенная постаревшей пыльной паутиной. Мебели тут практически не было; лишь сплошные голые и ободранные стены, с кучей глубоких царапин, словно на них в безумстве бросался зверь, вонзаясь своими когтями. Или человек в порыве безумного гнева, сдирая подушечки пальцев в кровь и ломая ногти до корня. Небольшой сизый дымок, словно туман поутру, и давящий запах прогнившего мяса.
И он, Мартин, наедине с этим пробирающим до костей шипящим голосом.
Парень затрясся от страха, расшатывая стул. Его рот был заклеен какой-то липкой дрянью, так что он мог лишь мычать. Он оглядывался вокруг, вглядываясь в черное окно и желая рассмотреть там подмогу. Парень едва не умер от страха, когда услышал за спиной, куда не мог повернуть головы, чужеродный скрежет.
Она выползла из тени прохода, низко пригибаясь к полу, а ее лицо искривилось под тяжестью безумной широкой улыбкой. Глаза горели алым огнем из-под спутанных черных волос. Две руки волочились по полу.
- Ни куска никому не отдам… - прошелестела она, не размыкая зубов, подкрадываясь к Мартину.
Душа парня готова была выскользнуть из тела при одном воспоминания облика этого монстра, в котором он совсем перестал узнавать свою невесту.
Вместо двух ног теперь красовались все восемь, длинных, паучьих лап, черных и зазубренных. Огромное паучье брюхо волочилось сзади, чуть ли не касаясь пыльного пола. Оно иногда покрывалось шевелящимися буграми, словно внутри него что-то ворошилось и извивалось, пытаясь вырваться наружу.
Эта громадина опустилась около ног Мартина, породив в нем новую волну ужаса. Сола (а так раньше звали эту девушку) обхватила его за связанные ноги изломанными, бледными руками и подняла вверх глаза, полные той страшной любви к человеку, которая в пору может толкнуть на самые ужасные вещи в этом мире…
Девушка с открытым ртом и пустым алым взглядом нежно гладила его щиколотки, пока полчища членистоногих тварей взбирались по телу парня, забираясь под одежду, обжигая жалами кожу, вгрызаясь сотней клыков в плоть…
- Захвачу твое черствое сердце… Она вонзила десять ногтей в его левую икру и резким движением рванула вниз, разрезая плоть. Кровь буквально хлынула потоком на пол.
Парень орал от боли, но из-за липкого кокона на рту крик превращался в какой-то глухой, протяжный звук, похожий на эхо в пещере. Всего его лицо залилось слезами и потом.