- И пройдусь по кровавым следам… - добавила она, касаясь губами кровоточащей плоти.
Мартин медленно умирал от ужаса. Казалось, рассудок покидал его под натиском непреодолимой боли, при виде этого чудовища, при ощущении того, что полчище отвратительной нежити за секунду покрывает его тело тысячью укусами. Мир вокруг него медленно трещал, разрываясь на куски, а он сам погружался в забытье, которое мы называем сумасшествием.
Чудовище, которое сложно было назвать человеком, вдруг насторожилось. Оно резко повернуло голову в сторону, взмахнув слипнувшимися волосами. Восемь лап словно пружины подняли тело в воздух. Сола странно наклонила голову в бок, почти дотрагиваясь впалой щекой плеча, словно прислушиваясь. Взгляд ее все еще пустовал, глаза оставались неподвижны, а рот был открыт, словно у безмозглой, неживой марионетки.
Сквозь пелену боли и страха Мартин заметил, как Сола уставилась на него, и губы ее снова растянулись в улыбке безумного маньяка. Она резко сорвала повязку с его губ и прильнула к губам своего пленника, заглушая новый крик, а Мартин мимолетно почувствовал запах разложения и плесени. Зубы впились в его нижнюю губу, прикусывая ее.
- Мой мальчик, - ласково пропела она, прижимаясь к нему телом. Мартина захлестнула волна удушья от смрада. – Мой маленький ангел с небес…
Она надолго уставилась пустым взглядом в его дрожащее лицо. Казалось, еще секунду она будет смотреть на него вот так, и Мартин совершенно потеряет рассудок. Но Сола, странно качнувшись вперед, а затем назад, развернулась всем своим громадны телом и, перебирая восьмью лапами по полу, при этом издавая странный цокот, унеслась прочь, вглубь странного дома, пристанища пауков. И большая часть ее орды ползучих тут же устремилась за хозяйкой, черным потоком стремясь к выходу в другую комнату.
А Мартин, всхлипывая, лишь поочередно стонал: «Сола» и «Спасите» …
***
Джим мягко остановила свой мотоцикл на обочине неподалеку от старого, заброшенного двухэтажного дома. Тот выглядел совсем удручающе: старая крыша просела сразу в нескольких местах, кое-где не хватало черепицы стены немного покосились, стекол в конах не было совсем. На фоне темного ночного неба это здание выглядело как настоящий дом-призрак из дешевых страшилок.
Джин стянула со своей головы шлем, взлохматив зеленые вьющиеся волосы, и улыбнулась. Девушка увидела припаркованную кое-как машину Йена, а самого парня у порога дома.
Йен, в предчувствие скорой охоты, преобразился в буквальном смысле. Все его тело словно увеличилось, стало мощнее, более поджарым; настолько, что свободная раньше рубашка на спине натянулась. Короткие волосы встали дыбом, как у пса, который приготовился к атаке на врага.
Впервые рассмотрев это столь хорошо, Джин не смогла сдержать улыбки и выдала:
- А безумие тебе к лицу, дорогой Йен.
Она прошептала это практически одними губами, но обострившийся до невероятных пределов слух парня уловил и это движение воздуха. Он резко повернул голову, сверкнув зелеными, невероятно яркими глазами в сторону Джин. Коротко кивнул, в знак того, что увидел ее, и пошел в дом, попутно доставая из-за пояса два Глока.
- Определенно к лицу, - довольно пропела девушка, слезая с мотоцикла.
Чувство близкой крови заставило Йена позабыть о существовании несносной Джин. Он позабыл обо всех своих проблемах. Прошлое, будущее – все стерлось. Он позабыл обо всем. Остался лишь он, и его добыча.
Только Йен. Только враг.
Юноша прошел мимо трясущегося пленника, даже не взглянув на него – тот был ему абсолютно не интересен. Йен вошел в другую комнату, поглощенную полностью мраком и начал медленно красться вдоль стены, немного пригибаясь. Все его чувства были на пределе.
Мартин все еще не мог унять дрожь. Но боль медленно приводила его в сознание, остро ощущаясь в каждой клетке его истерзанного тела. В юноше боролись сразу несколько чувств, смешиваясь и поднимая ком к самому горлу.
От осознания того кошмара, который произошел с ним секунды назад, Мартина вывернуло наизнанку прямо себе под ноги.
После того, как все содержимое его желудка оказалось на полу и нещадно смердело, Мартин, постанывая, осмотрелся. В глазах все еще был туман.
Под вздувшимися, прогнившими обоями копошилась какая-то живность, создавая впечатление, что стены этого прогнившего сарая живые. Тени от красной лампы, которая мигала чуть ли не каждую секунду, и вовсе создавали кошмарный вид. Из-за сквозняка необъятная паутина шевелилась, словно огромная мерзкая медуза.
Это еще больше пугало Мартина, если вспомнить, что его любимая девушка превратилась в безумную паучиху, которая делала все, чтобы убить его медленно и с чувством.
- Привет, - пропели ему на ухо, ухватив за оба плеча.
От неожиданности Мартин вскрикнул и чуть не потерял сознание. Он медленно, дергаясь, повернул голову.
На сцене всеобщего безумия появился новый актер в виде девушки с кошачьей улыбкой и странным цветом волос.
Он, видимо, окончательно рехнулся.
Незнакомка присела на корточки около его ног, задрав голову, чтобы доставить удовольствие Мартину в виде разглядывания ее светлых голубых глаз. Она приветливо улыбалась, словно вокруг был обычный мир. Ее не смущала ни ужасающая обстановка вокруг, достойная популярного фильма ужасов, ни лужи крови и рвоты, смешавшиеся под ногами парня, не огромный, мать его, монстр в соседней комнате, за которым гонялся какой-то парень с оружием. Они сидела и мирно улыбалась, глядя ему в глаза, и Мартину на миг показалось, что это сам Сатана пришел по его душу.
Ведь иначе как можно сохранять невозмутимость в подобной ситуации?!
Словно бы в соседней комнате какой-то безумец не гоняется за Солой.
Словно бы Сола не превратилась в адово чудовище ни с того ни с сего.
Словно бы он не умирает прямо сейчас.
А он умирает.
А если он умирает, то весь этот дурдом вокруг, черт подери, реален!
Но девушке этот мир казался более чем нормальным. Она улыбнулась и спросила:
- Ну, как дела?
Этот вопрос ввел Мартина в ступор. Он уставился на нее, недоумевая.
- Вы пришли спасти меня?! – внезапно вырвалось из него.
Он не знал, как это вышло, не знал, как пришел к этому выводу, даже толком не мог сообразить, откуда в нем только нашлось силы что-то сказать. Поток его мыслей прервал смех незнакомки, от которого все его существо содрогнулось. Незнакомка смеялась, игриво прикрывая ладонью рот. Ее голубые глаза очень странно и лукаво посмотрели на связанного юношу. Давясь смехом, она сказала:
- Милый, мы пришли убивать. – Она невинно улыбнулась ему. - Нет, ты не подумай неправильно, это всего лишь такая работа, - махнула она рукой. - Каждый в этом мире выживает, как может!
И с этого момента Мартин не знал, кого он боялся больше, монстра на восьми лапах, или это чудовище, которое забавлялось над тем, что он умирает. Чудовище в человеческом обличье…
Мартин громко засмеялся, не в силах остановиться. Он свихнулся.
Йен зашел в тупик.
Из этой комнаты был лишь два выхода – тот, через который он и попал сюда, в другую комнату и узкое окно, от которого до земли было метра три. Ламп здесь не было, и лишь звезды своим мутным светом кое-как освещали тот хлам, что был свален в этой комнате. Порванные занавески еле колыхались. Йен на минуту застыл, выдыхая горячий воздух, а вместе с ним ту лихорадку гончего пса, которая захватила его.
И он почувствовал себя идиотом.
- Боги, я гоняюсь по этой развалине за каким-то монстром!.. – прорычал он сам себе, прикрывая глаза. – Как псина за куском тухлого мяса.
В этот миг его ухо уловило какой-то шорох за спиной. Но Йен не подал виду.
Ее голова медленно высунулась из-за косяка двери. Черные, липкие волосы кончиками доставали до скрипящего пола.
- За гнилой кусок мяса спасибо.
Она, монстр, с которым Йен затеял игру в салки, вышла из тени, и не на восьми лапах, а на двух ногах, вполне человеческих. Нормальнее от этого ее вид едва ли стал: кожа была белее снега зимой, глаза по-прежнему пустовали. Изломанные, прижатые к груди руки был в странных царапинах, а пальцы и вовсе превратились в месиво.