Стоило только немного прийти в себя и оказаться в обычном обществе, как я поняла, что опасаюсь чужих прикосновений. Так словно могу испачкать другое существо - более «достойное жизни» существо своим сумасшествием. И еще я четко осознала, что страшно боюсь, что другие люди увидят во мне, то, что я хочу от них скрыть.
Вот ведь… не знаю, что с моей головой происходит и даже становиться страшно осознавать, что нахожусь на грани и в любой момент нить, связывающая реальный мир может оборваться и оставить захлебываться в безумии прошлого.
Мой взгляд, непроизвольно осматривающий голые стены, невольно запнулся за тощую фигурку незнакомого мне соседа. Что ж у моего безумия останется свидетель и возможно наследник, если сживемся. Главное подольше продержаться, чтобы помочь хотя-бы этой потерянной маленькой душе дать шанс на нормальную жизнь.
- Я буду рад жить с тобой. – Отвлек меня от своих дум робкий голос. На автомате кивнула, толи своим мыслям, толи в ответ.
- Я буду слушаться и не мешать, только не выгоняй. – Прошептал Саша, подходя и пытаясь заглянуть мне в глаза.
Я отвернулась и пошла на выход, не взглянув на него. Почему? Да все просто – я не испытывала к нему жалости. Как мне кажется, я вообще разучилась обычным человеческим эмоциям в этой реальности. Конечно, я не стала запрограммированной машиной до конца и некие отголоски самых разных эмоций все же периодически проскакивали сквозь меня, но только это было не тем. Словно простые воспоминания - эхо настоящих чувств, которые по определению должен испытывать человек. И только во сне все было по-настоящему и ужас, и боль, и жалость к очередной жертве моего тюремщика.
Вся рутина по устройству малого заняла двое суток и, ложась спать в полной мере осознала, что впервые за все время я морально устала. Никогда не думала, что походы по магазинам могут настолько изматывать. Интересно было наблюдать за Сашкой, он доверчиво жался ко мне и смотрел на окружающих нас людей взглядом маленького обиженного волчонка, который по прихоти судьбы увидел во мне свою защитницу, и как не странно, я тоже что-то испытывала к этому ребенку. Непонятное, свербящее ощущение, свернувшееся где-то под ребрами и расплывающееся по телу теплым пульсирующим потоком.
Удивительно, но точно могу сказать, что попробуй хоть кто-нибудь обидеть его или плохо посмотреть я бы без промедления порвала бы этого человека на ленточки. Неважно где и как, но в обиду точно бы не дала.
Вот как-то так, все очень странно и получилось. Мы практически не общались, но стоило ему прижаться к моим ногам в поисках защиты, как тут же мои руки будто оживали сами по себе и начинали поглаживать кудрявую голову и искать причины его беспокойства.
Покупок было много и если говорить начистоту, то Сашка ничего не просил, но стоило ему только увидеть что-то, от чего его глаза начинали светиться живым теплом, как я тут же это покупала. Установкой мебели и небольшим ремонтом занималась наемная бригада, после обсуждения всех нюансов я под благим предлогом свалила из своего логова, на улицу оставив ребенка разбираться с ремонтниками.
Я не волновалась за мальца, поскольку прекрасно видела, что он способен разобраться с бригадой, мне только и оставалось оставить ему денег и умчаться навстречу ветру с примесью выхлопных газов.
В темном кафеле блестит слабый огонек от свечи, мне холодно, перед глазами расплывается мутная пелена из слез. Глянцевое покрытие маленькой подставки душевой кабины окрашивается в розовый, разбавляя и смывая теплыми потоками кровь с моей головы. Сегодня наш вечер был посвящен разговорам на философские темы.
- Ты знаешь, мне начинает надоедать твой страх. – Недоуменно он махнул головой, словно сам только, что понял это.
- Наконец. – Я спокойно выдохнула, уже понимая, что скоро окончится еще одна моя глава жизни, а может и сама жизнь.
Отвернулась к окну, рассматривая звезды на темном небе.
- Ты настолько устала жить? – Задает он самый глупый вопрос.
«Устала», это то определение, но я явно «Устала» не от жизни. Я устала от себя, от страха перед тобой и неизвестностью.
- Почему ты молчишь? – Потому как не знаю, что тебе хочется услышать от меня и не окажется ли это тем, что разозлит тебя еще больше.
Никогда не стоит обманываться твоим холодным тоном и спокойной, с легкой ленцой речью. Обман, все это обман, как и личина человека, натянутая на существо, которое время от времени проглядывает сквозь холод твоих неестественных, желтых глаз.
- Всегда хотел понять, каково это знать, что скоро умрешь?
- Возможно, когда-нибудь ты это поймешь. – Тихо отвечаю, так и не поворачиваясь к собеседнику лицом.
- Мне стоит расценивать это как угрозу? – Его голос немного оживает, нотки легкого азарта прокатываются в пространстве.
Мне не нужно видеть его лицо, чтобы понять, он в предвкушении от новой забавы.
- Нет. Я не угроза и даже бороться за свою жизнь не собираюсь. – Я ненадолго замолкаю и уже с большим скепсисом добавляю.
- И даже если я выживу, то точно уж не стану мстить. – Правильно, где я и где он? Слишком разные весовые категории.
- А хотелось бы?
- Что?
- Отомстить мне? – Он даже стал улыбаться, я не вижу этого, но остро чувствую игривые нотки.
- Нет. Сейчас у меня только одно желание… - Я резко поворачиваюсь и смотрю с вызовом в эти безумные глаза.
-…Держаться как можно дальше и забыть тебя как страшный сон, а еще надеяться, что рано или поздно ты на своей шкуре испытаешь муки своих жертв!
Смелость в словах придает мне сил переступить страх, блядь, и сказать хотя бы малую часть своих злых мыслей. Не замечаю, как горло стискивает горячая кожа, одним рывком вскидывает меня с подоконника и приближает к его лицу. Желтые глаза поглощает тьма, одна часть губы приподнимается, демонстрируя оскал, злое дыхание омывает мое лицо, но мне уже все равно, я обмякаю в его стальном захвате, готовая к последствиям его бешенства. Похуй я устала. Кажется, именно это он и имел ввиду.
Он откидывает меня как соломенную куклу в сторону, и я ударяюсь головой об косяк. В глазах на долю секунды все потемнело, а затем зрение вернулось. Он навис надо мной.
- Значит, хочешь забыть меня? – Прорычал и тут же его ладонь обожгла мою щеку. Не сильный удар, словно ласка прошел по коже, зажигая кровь в маленьких капиллярах. Или мне все это кажется?
- Нет, и не надейся тварь. Последнее, что ты увидишь перед смертью, это мою пасть в твоей крови, и я постараюсь, чтобы это зрелище стояло перед твоим взором даже на той стороне за гранью, очень долго!
Еще один удар по другой щеке и я отключилась, видимо точно показалось и удары были сильными, а потом проснулась с ясной головой в одиночестве все там же на полу, рядом с косяком. И все было хорошо и даже присутствовало какое-то мазохистское удовлетворение, что отчасти смогла высказаться, но оно очень быстро сменилось чувством безысходности своего положения. Теперь сижу, трясусь и смотрю на свою кровь. Захотелось завыть от этой безысходности, и я даже не подумала себя остановить.