Я уже точно знаю, что завишу от него, тащусь как от легкого наркотика. Подсела.
Ты не обнимаешь, не оплетаешь меня. Даешь мнимую свободу от твоих прикосновений. Не прижимаешься сам. Но это и не важно, ты все равно медленно подсаживаешь на себя, делаешь зависимой. И вроде такое уже пытался провернуть Грегори, но куда ему до тебя! За пределами стен моей комнаты ты такая же тень. Идешь чуть в стороне, нацепив маску, не нарушаешь молчание, но я все равно чувствую тебя по-другому. Это равносильно тому, как если бы совсем рядом кинуть здоровенный, оборванный кабель с разрядом примерно в тысячу вольт. Одно долбанное, неосторожное движение и ты вонючая, обжаренная до хруста головешка, но этот кабель блядь, так красиво искрит и этим пришпиливает к месту, завораживает и пугает одновременно.
Ты сейчас именно такой. Спокойный голос в ответ на вопросы других и быстрая, незаметная никому усмешка мне. Усталое рассматривание лиц сидящих рядом с нами и хитринка проскользнувшая искрой в дьявольском взгляде мимолетно брошенном на меня. Расслабленная поза, откинувшаяся на спинку стула, замершая неподвижной стеной и легкое поглаживание моих пальцев под столом.
Сейчас у тебя много скупых выражений лица в пределах нашей территории, много интонаций голоса, но лучше всего у тебя получается злость. Она тебе как родная, да и мне, если честно, но ее слишком мало проявлений. Поэтому я чаще всего теряюсь рядом с тобой и в ответ получаю все больше снисходительности на мои вопросы или скупой усмешки на мои возражения, а больше всего открытого, пристального рассматривания.
Ты буквально вылупился на меня, когда на следующий день, после неловкого молчания после сна и нервного умывания в холодном душе я общалась с Сашкой.
Я смеялась над его рассказами о школьной жизни, шалостям и забыла о твоем присутствии, а ты рассматривал меня тихо и очень пристально. Я даже вздрогнула, наткнувшись на твою фигуру спиной.
- Тебе идет улыбка. – Это все, что ты ответил на мой испуганный возглас «Какого черта» и ушел в душ. Мой душ! А потом шел рядом на пробежку и бежал рядом и ел рядом, а вот в спортзале, просто стоял недалеко.
Не выдержала твоего присутствия и своим спарринг партнером я попросила быть Грегори. И если честно, то он оказался прекрасным учителем. Терпеливым и спокойным с моими ошибками, а ты стоял напротив стены, сложив руки на широкой груди, и нервировал своим присутствием. Не только меня, думаю, Грегори как не старался тебя не замечать, но все же отвлекался.
- Жек какие-то проблемы? – Спросил Грегори, и я благодарно улыбнулась на этот вопрос.
- Никаких. – Сухо, спокойно ответил ты, и продолжил свое наблюдение, не изменяя позы. И мы продолжили все так же тренироваться под неусыпным контролем.
А вечером?
- Мне не нравится твое, постоянное присутствие рядом! – Я сказала это, раздраженно роясь в шкафу и выуживая на свет чистое белье. Патруль в эту ночь был паршивым мероприятием на сон грядущий.
Две группы и пару километров простора заполненное бледными лицами с черными венами и раздражающий запах гнили, которым пропитался даже воздух в этом заброшенном спорткомплексе «Весна». И, слава Богу, все обошлось небольшими ранениями, и моим легким истощением иначе я бы сейчас не просто была раздражена.
И это не раздражение от убийств, не раздражение от усталости и не справедливости мира, в котором есть ублюдки, превращающие практически юношей и девушек в безмозглых зомби, зацикленных на жажде крови и мясе. Нет, это раздражение от того, что вы с Грегори пришли к обоюдному согласию, что я по априори слабое звено, которое непременно нуждается в защите! Твою мать, вы блядь окружили меня с обеих сторон, мешая мне! Перехватывая из моих загребущих рук оскаленных жертв!
- Мне уйти? – Ты задал этот вопрос, спокойно растягиваясь на МОЕЙ кровати, был уверен, что я не выгоню тебя.
И был прав, я промолчала и еще усердней начала наводить в шкафу бардак.
- Тогда смирись. – Я и смирилась, правда после того как порвала все-таки найденную футболку, на лоскутки. Тонкие и длинные лоскутки – молча. И пошла мыться.
- Самовлюбленная скотина ты, а не Женя. – Это я уже сказала, когда укладывалась рядом, растягивалась, не прикасаясь к тебе и отворачиваясь спиной.
- И не обязательно повсюду со мной таскаться, хватит и сна. – А это я уже пробурчала, уткнувшись носом в подушку и пытаясь не дышать тобой. И сказала я это уже с меньшей злостью.
- Я всегда «таскался» за тобой, сейчас отличие только в том, что делаю это открыто. – Ответил ты, а я вырылась из под подушки удивленная.
- Я был тенью, или в тени, но практически всегда был рядом. – Добавил ты на мой удивлённый вид, а мне захотелось подолбиться головой, обо что-то твердое. Я забыла о твоем ебаном умении быть тьмой вокруг меня. Умении, следить за мной, не выдавая своего присутствия.
- Блядь. – Все, что я смогла сказать. Тихо, не уверено и испугано.
- Не напрягайся, ничего же страшного не случилось?
- Да? – Недоверчиво переспросила я.
- Да. Пойми, это сильнее меня и если бы я мог этого не делать, я бы не делал. Но я не могу. – И твой голос немного смягчился, а кулаки, сжатые до белых костяшек расслабились, раскрылись, а я перевернулась на другой бок – к тебе лицом и уставилась на тебя с немым вопросом.
- Я смог тогда выпустить тебя из леса, и два с лишним года усмирял Зверя, успокаивал и заточал себя в цепи, в полнолунье, чтобы не бросится на твои поиски. Почти смирился с твоим отсутствием рядом, но видимо судьба та еще сука и умеет красиво мстить. – Ты повернул лицо, и твои глаза загорелись странным, хаотичным блеском.
- Если бы я знал, что встречу тебя здесь. – Ты горько усмехнулся, и я поняла, что наша встреча не только мне принесла неожиданные проблемы. Сдвиги по фазе.
- Ну, уж прости, я тут первая появилась и тебя ни кто не принуждает помогать, собирай манатки и гоу хом! – Я разозлилась, не знаю, почему или отчего, но его слова были обидными, словно это я всю жизнь принуждала преследовать меня, а потом еще и встречи искала.
- Ты злишься?
- Нет, что ты, я рада, что в нашем тандеме, наконец, поменялись роли и оказывается, я теперь преследую тебя! – Да, я однозначно злилась.
- Не психуй. Сама же понимаешь, что нам было бы намного проще жить не встречаясь. – Да я понимала, но еще я понимала, что сейчас я опять засну рядом с ним и не увижу всю ночь ни единого гребанного воспоминания, не испытаю страха и не разражусь истерикой как проснусь. В отличие от прошлого времени.
- Ты прав. – Я сказала это, спокойно и смиренно, отворачиваясь к тебе спиной.
- Жаль, что Совет не прошел позже, у Грегори получалось отвлекать меня от кошмаров. – И я улыбнулась, не услышав тихий рык, но почувствовав вибрацию от него.
- И не волнуйся, мучиться нам осталось не долго, скоро мы с Сашкой, Лисой, Крисом и Грегори уедим из России.
- Ты даже мыслей не допускаешь, чтобы остаться?
- А зачем? Родители мертвы, дом продан, друзей других у меня нет. Меня ничего здесь не держит. – Кроме тебя. Незнаю откуда эта мысль, но сейчас я начинаю понимать, что в действительности уже не терплю его присутствие рядом, и возможно мне не очень хочется терять эту непонятную связь между нами.
- А Александра? – Ого, оказывается, ты называешь его полным именем. Вот он поржет над тобой от такого официоза.
- И его тоже.
- Расскажи, как вы встретились?
- Я пристрастилась к прогулкам ночью, а он был бездомным. Привела домой, он остался вот и живем. – Скупая информация, выданная сухим тоном.
- Где его родители?
- Отец неизвестен, а мать сдохла от передоза и это хорошо, потому, как если бы она была жива, я бы лично эту тварь ухуйкала.
- Почему?
- Потому как я не дура, и вижу старые, маленькие, круглые шрамики на его плечах, спине и животе и точно знаю, что эти шрамы оставляет ожог от сигареты. И это нихуя не полученное увечье в приютах и на улице!
- А он?
- Он говорит, что не помнит, откуда они и я ему верю.
- Так может ни она?
- А мне похуй, если она это допустила, значит, уже виновна!
- Скора на расправу?