Утро наступает для меня через два часа. Лис бесцеремонно вваливается ко мне в комнату и показывает, что значит в ее исполнении ад. Она в этом искусна, как никто другой, поэтому время целого дня для меня остается только воспоминанием из составленных картинок, которые накладываются калейдоскопом. Начало пробежки… провал… столовая, где я приношу Грегори стакан сока и говорю, что все «Ок», «Я не в обиде»… провал… спортзал, после него большой провал. Помню только, как раскидала каких-то парней от злости и наступила темнота.
Тяжелое забытье, с частым дыханием, судорожным бегом по темному лесу перемежаются с голосами из реальности. Я узнаю ночной лес, в котором бегу, знаю от кого пытаюсь сбежать, знаю, что это только сон, а реальность не здесь, нет, она там, где раздается шёпот. Сосредотачиваюсь на разговоре, отталкиваю панику загнанной дичи, выныриваю.
— Лис это перебор.
— Самое то.
— Да на ней живого места нет, как она пойдет в патруль?
— Пойдет, не сомневайся, а мы ей в этом поможем и теперь я более-менее спокойна за свою шкурку.
— А ничего, что сейчас она сама беззащитна? — Вмешивается еще один голос.
Знакомые голоса, друзья. Пытаюсь пошевелить рукой и понимаю, что мое тело пульсирует от боли в ритме биения сердца. Больно практически все тело, даже зажмуренные веки ломит. Что она со мной делала?
— Сопротивляйся, я сказала, слабачка! — В голове калейдоскоп, удар энергией, больно. Меня окружили семеро учеников центра, кажется, у меня сломаны два пальца на правой руке, но это не мешает мне еще сильней впиваться ими в рукоять тесака. Парни синхронно делают шаг, зажимая меня в кольцо, а слова Лис, как удары хлыстом, подстегивают меня к агрессии. Утираю мокрым рукавом кровавые сопли и, улыбаясь, вскидываю тесак. Кружусь, уклоняясь от ударов, только самой задеть сталью их не получается. Лис блокирует мои выпады, а вот их удары не сдерживает. Это похоже на избиение, я еще больше злюсь, но не могу одолеть противников и добраться до этой ведьмы, которая жалит не только словами.
— Кажется, кто-то проснулся? — Прерывает воспоминания голос из настоящего. — Так тихо, тихо, не спеши, медленно открывай глазки. — Прижимает мое рванувшееся тело к мягкой поверхности. — Вика, спокойно, все прошло, сейчас мы тебя немного подлечим и станет легче. — Лицо Лисы расплывается, но замечаю грусть в ее словах. Откуда эта грусть? Я не в обиде за ее уроки, даже такие кровавые. — Прости меня малышка за слова. — Гладит по голове и оборачивается себе за спину. — Грегори, поможешь?
Не понимаю, чем мне может помочь Грегори, да и не так это важно. Тяжелым усилием поднимаю руку, ложу на ладонь Лисы, сглатываю горькую слюну.
— Все хорошо. — Хриплю, а Лиса нервно улыбнулась, вернула мою руку на прежнее положение. Подходит еще один силуэт. Грегори. Что-то делает и подносит к моим губам руку. Заторможено открываю рот, в него тут же что-то течет, солоноватое. Сглатываю, морщусь, пытаюсь закрыть рот и отвернуться. Кровь. Он поит меня своей кровью? Зачем? Ни хочу, гадость. — Мммм. — Пытаюсь отклониться, но мою голову тут же фиксирует другие руки.
— Надо Антонова, надо.
— Лис, а ты часом не заигралась? А если связь проявится?
— И что? Пару дней влечения к друг-другу, не страшно.
— Мммм. — Снова пытаюсь отвернуться и возразить. Не хочу никакого влечения, и уж тем более к Грегори. А как же он? Блядь, а может ему это на руку? Конечно.
А кровь все бежит, сколько я уже проглотила? Фу, а телу лучше, боль отступила, мышцы расслабляются, а кончики пальцев начинает покалывать, мурашки волной проходят по всему телу. Приятно, уже, кажется, не кровь глотаю, а жидкое тепло. Солоноватое, возбуждающее. Пульсирующий комок прокатывается по телу и застревает в низу живота, от чего мои бедра сжимаются, напрягается пресс, пытаясь унять настойчивую пульсацию. Начинаю ерзать и тут же опять глотаю такое изысканное питье, от чего мой позвоночник выгибается.
— Хватит. — Злое рычание раздается из темного угла, а рука с кровью пропадает. Нет, не забирайте, еще немного, чуть-чуть, хочу взрыва. Тянусь вслед за рукой, яростно облизывая губы, но мое тело опять опрокидывают. Психую, выкидываю свой дар, все замирают, а я спокойно вылезаю из-под рук. Перед глазами пелена, которая тут же спадает, стоит мне только приблизиться к Грегори. На его лице нет улыбки, он хмурится, пытаясь пережать большой порез на венах. В глазах вина — перед кем ты виновен? Прослеживаю направление его взгляда, он смотрит на кровать, где недавно была я. В чем ты виноват передо мной, Грегори? В том, что напоил целительным эликсиром — рассматриваю исчезающие синяки на руках, или в том, что дал попробовать чистый афродизиак? Так я не тебя хотела, а только крови! До меня не доходит весь смысл ужаса, разверзшегося предо мной.
Нужно было дать крови, чтобы излечить — дали. Последствия в виде возбуждения? Не страшно, переживу. Сейчас главное еще немного отдохнуть и все придет в норму ко времени выхода. И да, стоит сказать спасибо Лис, потому как после этого избиения чувствую какое-то мазохистское удовлетворение, спокойствие и уверенность. Чувствую свою силу под ребрами, как часть себя, а не что-то инородное, неподдающееся контролю. Делаю несколько шагов к дивану, краем глаза замечаю высокую фигуру со сложенными на груди мощными руками и опирающеюся на стену плечом. Подхожу ближе, сердце пропускает удар, но тут же возвращается в свой ритм. Мое чудовище, застывшее вместе с остальными. Гневно нахмуренные брови резким изломом опираются на складку, уходящую на ровную переносицу. Желваки под кожей напряжены, губы сжаты. В голове мелькает мысль, что чудовище красив в своем гневе и тут же пропадает — кому как не мне знать, что эта красота не может соперничать с черным, прогнившим нутром. Отхожу к дивану, там сидит Крис. Сажусь рядом, усмиряю свой дар, возвращая миру привычные звуки и движения.
— Концерт на сегодня окончен, где выход все в курсе, а кто не в курсе двигайтесь за основной массой. — Удовлетворенно откидываюсь на спинку дивана и потягиваюсь. Даже не буду смотреть на их лица. Хочу сейчас поспать.
— Вика? — Грегори.
— Все в порядке, спасибо Лис за урок, мне лучше, Грегори не выдумывай проблем на пустом месте и спасибо за кровь. Она действительно творит чудеса. И Шакал, хочу ради справедливости заметить, что несколько секунд назад ты был до безрассудства беззащитен предо мной, и, как видишь, еще жив. Так что заруби себе на носу, еще раз пресечёшь границу моей комнаты, и ты труп. — Говорю серьезные слова и зеваю. — А теперь свалите, пожалуйста, я спать хочу.
Опять зеваю в благословенной тишине и поворачиваюсь на движение. Крис начинает вставать.
— Крис, когда нужно выходить?
— Через пару часов, но может тебе сегодня отдохнуть?
— Нет, я все равно дольше не просплю, да, и как говорит Лис, сейчас я как никогда стабильна и готова к драке!
— Хорошо, если что, кто-нибудь тебя разбудит. — Они выходят, а я сворачиваюсь на диване и засыпаю спокойным сном.
Просыпаюсь как по часам через полтора часа, оставшееся время посвящаю бодрящему душу и исследованию идеального тела. Нет даже старых царапин, отстранено смотрю на шрам на щеке, мелькает в голове безумная идея срезать травмированную кожу и напиться крови Грегори. Интересно мне это поможет? Или кожа срастётся опять в шрам? Да уж, отстой получится, но ни кто же не будет против, если попробовать? Мысли о том, что это будет больно нет, если это поможет убрать постыдное свидетельство его сумасшествия с лица, то я потерплю.