Слышу шаги и отскакиваю от двери на максимально безопасное расстояние, и мой взгляд начинает метаться по сторонам в глупых просчетах «успею ли я сбежать отсюда, пока ты меня не заметил?»
— Черт. — Тихо шепчу и замираю под твоим напряженным взглядом на меня. — Я… — Прочищаю горло, хриплю и опять прочищаю. А моя личная планка самоуважения все продолжает падать и падать в бездну к чертям, но тебя это не интересует.
Это видно потому, как ни одна долбанная мышца на мое блеянье не дергается, но ты все понимаешь. Я знаю это, и ты не хочешь мне помочь. И правильно, я тогда в спортзале, тоже не пришла тебе на помощь, когда ты говорил о том, что собираешься спать со мной. Нет, я не помогла, только ждала твоего падения, а сейчас ты не поможешь мне и это правильно. Мне давно уже пора понять, что я нуждаюсь в тебе. Ни хочу этого, но нуждаюсь.
— Я… просто… хотела сказать, что можешь прийти ко мне после того как будешь свободен. Да, можешь прийти. — Быстро проговариваю, давлюсь словами.
А на твоем лице все такая же скука и ничего более. Я начинаю краснеть, чувствую как стыд и еще хрен знает что, проступает на моей коже, как холодеют пальцы, как начинает подрагивать мое замерзшее тело, чувствую себя последней идиоткой, или твоей чертовой фанаткой, которая без продыху цепляется к объекту своих воздыханий. Надоедает ему.
— В общем, это все, что я хотела сказать. — Я захлопываю свой гребанный рот, до того как он посмеет еще что-то сболтнуть, опускаю голову и обещаю себе все кары небесные за это унижение перед тобой.
— Зайдешь? — Задаешь ты вопрос, и я клянусь, в твоем тоне слышится напряжение, а я вздрагивая поднимаю взгляд на твою фигуру, которая немного отодвигается от узкого проема двери.
Как я могла не заметить, что ты в домашних штанах и в слегка растянутой футболке? Твой вид так и кричит о том, что ты спал, или пытался это делать. И это почему-то сбрасывает бетонную плиту с моих плеч, освобождает немного спертое дыхание, ощущение такое словно я только что вышла с последнего экзамена и смогла вздохнуть полной грудью запах свободы.
Я делаю несколько неуверенных шагов в сумрак твоей территории, а ты, дождавшись, когда пройду тихо захлопнул дверь за моей спиной.
— Ты в этом ничего себе не отморозила?
— А? А-а нет. Ты один? — Я не поворачиваюсь к нему лицом, так легче принимать свое падение.
— Один.
— Тогда почему не пришел ко мне? — И это звучит как долбанное обвинение.
— Потому, что в определенное время твой запах для меня становится как красная тряпка для быка, а я обещал держать себя в руках и не хочу делать того, что может опять отгородить тебя от меня. — Точно, я что-то такое уже слышала. Вроде ты рассказывал про какой-то лунный цикл, или еще хрен знает что, отчего твои инстинкты обостряются, но по твоему тону этого не слышно. Твой голос спокоен и уравновешен. — Я могу не сдержаться, Ангелочек, и все испортить. — Добавляешь ты, а я не понимаю, что подразумевает это твое «могу не сдержаться», но отчетливо понимаю, что мне похуй.
— Плевать. — Я провожу рукой по коротким волоскам на затылке и опускаю голову еще ниже.
— Даже, если я прикоснусь к тебе? — Я слышу, как ты тихо ступаешь по полу, приближаешься ко мне. Слышу твой шумный вздох рядом с моим плечом, я начинаю ощущать исходящее от тебя тепло, и оно успокаивает колотящее в холодном спазме тело.
— Плевать на все, только, пожалуйста, усмири шуршащих тараканов в моей голове. — Я стучу костяшкой пальца по виску и зажмуриваю глаза, когда чувствую твое дыхание рядом с моим ухом.
— А если я позволю себе намного больше, чем просто прикоснуться? — Тихо и очень хрипло.
— Да блядь, Господи, Шакал, сколько еще мне стоит повторить, что плевать? Я просто хочу оплести тебя руками и ногами и забыться во сне и мне не важно, что для этого тебе потребуется взамен. Просто сделай это. — Я говорю громко и поворачиваюсь к тебе. Смотрю в такие холодные желтые глаза и на такие близкие расслабленные губы и тушуюсь от твоего вида.
— Даже, если я тебя поцелую? — Спрашиваешь ты и опускаешь голову ближе ко мне, и я уже готова к твоему поцелую, но его не происходит, ты просто игнорируешь мой рот, прижимаешься сухими губами к моей шее и там замираешь, тяжело дыша, но не шевелясь, а твоя рука находит мои холодные пальцы и переплетается с ними.
Время замедляется, а моя кожа начинает пылать в том месте от прикосновения твоих губ, посылая тысячи пузырьков по спине. И будь я проклята, если скажу, что мне это не нравится. Эта чертова тишина и это чертово прикосновение. Не робкое, не застенчивое, не соблазнительное, простое, уверенное прикосновение губ к коже, которое заставляет мое сердце работать с частыми перебоями. Проявляемая тобой слабость. И мной, потому что не могу себя сдержать, забываю, как быть хозяйкой собственному телу и впиваюсь в твой затылок, удерживая твою голову на месте. Опять запрещаю тебе шевелиться, потому, что мне нравится это прикосновение, которое не несет в себе особого смысла, но все же является для меня чем-то важным, словно я только этого и ждала от тебя. Вот такого признания, что ты хочешь меня коснуться, что не только я это чувствую к тебе, что я, черт возьми, почему-то тебе не безразлична, и что не одна схожу от этого с ума. Но дальше этого дело не заходит. Ты отрываешь все же свою голову и смотришь мне в глаза. Без маски, без своего долбанного лоска всемогущего существа, с непонятной мне грустью или обреченностью, а может еще с чем, хуй его знает. Думаю, я сейчас просто не способна все рассмотреть в тебе, не способна проанализировать все, что хочет сказать твой взгляд. Просто не способная мыслить здраво.
— Пойдем спать? — Тихо спрашиваешь ты, не меняя выражения грустного лица, и киваешь головой влево, а я в ответ киваю тебе согласием.
— Пойдем. — Отвечаю подражая твоему тихому тону и ты тянешь меня за руку к приветливо отрытой двери, ведущей в святая святых, где так хочет побывать Длинноногая Мила и, наверное, еще куча таких как она, но этому не бывать. Ты только мой, может на сегодня, может и на завтра, а может на все то время, пока я нуждаюсь в тебе.
Нет, я не питаю себя лишними иллюзиями о том, что когда ни будь смогу переступить порог, отделяющий меня от «ДО» и принять тебя как мое «СЕЙЧАС и ПОСЛЕ», но будь оно не ладно, если я не воспользуюсь всеми предложенными вариантами и не попытаюсь этого сделать. Медленно, аккуратно, как хирург уверенной рукой сделаю прямой надрез и попытаюсь вырезать из себя воспоминания тех кошмаров, заменю их свежими, новыми и ты поможешь мне в этом. Я уверена.
В твоей комнате, двуспальная кровать, не расправленная, но покрывало сбито в нескольких местах, словно ты метался по нему, но не мог найти удобной позы для своего тела. Ты включаешь прикроватное бра, и по небольшой площади разливается синий, теплый свет. Ты стягиваешь с кровати плед, откидываешь одеяло и чуть нахмурившись, осматриваешь замерзшую на пороге меня.