— Выдвигаемся! — Снова приказ от Криса и мы начинаем движение, стройное слаженное движение по двое, по дороге, уже полностью окруженные тьмой и тишиной в которой по странному стечению обстоятельств слышно как ломаются кости у Женьки с его людьми и как следующие шаги они делают уже в облике Зверя.
Остальное продвижение происходит тише, и с каждым шагом во тьме нарастает напряжение, оно же заставляет натягиваться до звона нервы и усиленно напрягать слух, особенно в те минуты, когда мы достигаем первые бревенчатые дома.
— Макс, Ник, налево, Таш и Серега направо. — Раздается приказ и парни, идущие впереди, тенями скользят по сторонам, скрываются во дворах домиков.
— Чисто.
— Чисто.
— Общая обстановка?
— Дома не заброшены, но ни людей, ни крови, ни отрешенных.
И такие ответы мы слышим постоянно, до того, как входим в центр деревеньки, и это ни хрена не смахивает на Круатон, нет, это тщательно спланированная ловушка для нас. Все эти мысли проносятся в голове после того, как я понимаю, что деревня имеет свой гребанный центр с тремя сходящимися в ней дорогами и трехэтажном здании, стоящем как раз на перепутье. Это здание тоже пусто, но так, наверное, и задумано, потому как стоит последней паре ног пересечь невидимую глазу границу, как нас со всех сторон зажимает в кольцо строй бледнолицых. Они окружают нас, зажимают со всех сторон, замыкают свои ряды за нашими спинами и замирают, словно ожидают приказа о нападении. Мы тоже замирает на доли секунд, в которых я веду примерный подсчет численности врагов, и этот подсчет мне нихуя не нравится. Все слишком сложно и этих тварей, скалящихся и пускающих слюну, но не предпринимающих попыток атак примерно около пары сотен.
— Мы ребятки попали. — Слышу Сергея, слышу звон скользящих друг о друга двух кусков метала, скорее всего, двуручных мечей, сильней впиваюсь в рукоять тесака и отпускаю туго намотанную цепь своего цербера.
— Что, Шакал, продадим свои шкурки подороже? — Спрашиваю с нелепым нервным смешком. А потом плюю на весь предстоящий ад, поворачиваюсь, встаю на носочки, а он опускает свою шерстяную морду, и я со всей дури впечатываю смачный чмок в место, где предположительно находится его щека. И как можно глубже вдыхаю холодный морозный воздух с примесью чертового леса после теплого дождя, а он на короткое мгновение обнимает меня мощной лапой, прижимая к горячему телу.
Я выпускаю своего щенка, поудобней перехватываю тесак, делаю последние шаги к группе зомби, а они, словно слыша только им ведомый сигнал, кидаются в нашу сторону, не все. Только те, которых обходит действие моего дара, но и их достаточно, чтобы оттеснить меня от неподвижной группы.
Я говорила, что это предстоящий ад? Я ошибалась, как же я ошибалась. Это нихуя не смахивает на это, и названий всему происходящему мне трудно подобрать, так же, как трудно замечать короткие вскрики членов патруля. Мне трудно следить за тем, скольких из нас уже нет в живых, мне трудно осознавать, что насколько бы мой дар не был полезен, и он имеет свой предел. Мне трудно уже следить за своим тяжелым дыханием и мне, блядь, уже даже трудно просто поднимать руку и отрезать головы врагов. А еще мне трудно даже пытаться думать о том, скольких из моих знакомых я больше не увижу.
И мне больно. Да, больно, потому что меня уже в трех местах укусили, и это, как мне кажется, не предел, а твари работают слаженно, так, словно преследуя свою цель, движения их не хаотичны. Развращенный хищный организм.
Я перемещаюсь, машу рукой и молю всех богов, чтобы эта вакханалия поскорее уже закончилась и мертвых среди наших оказалось как можно меньше.
Движение, поворот взмах, пару шагов в сторону, взмах и зловоние от трупа, пару шагов и опять замах. Гребанный солдатик, гребанный мир, опять взмах натруженных мышц, пару шагов, и чей-то крик, отвлекающий мой взгляд от будущего покойника и легкое головокружение от резкого поворота.
Меня прижали, к чему-то твердому, черт возьми, отделили от общей группы и сам факт этого настораживает так же, как и плотное кольцо в котором я оказалась зажата. Скрип двери за спиной пугает, а глухой удар в затылок заставляет поморщиться, и попытаться воспротивиться неизбежному.
Быстрый, последний взгляд и вакханалия, творящаяся где-то там впереди меркнет и перед тем, как мои колени подогнулись, я слышу разъяренный рев, словно раненного животного, но не могу удержаться в сознании, ухожу от всего, отбивая колени о твердую землю.
Боль взрывает мой мозг, пульсирует в затылке, отдавая тупыми спазмами в виски. Глаза закрыты, я обрываю острый на грани необходимости порыв это исправить, испуганно осмотреться. Я заставляю успокоиться свое сердце, наращивающее свои темпы, дышу размеренно и глубоко. Стараюсь не привлекать внимание.
Здесь пахнет сыростью и немного гнилью, я сижу на чем-то твердом, связанная. Напрягаю плечи — ощущаю скольжение по веревке, напрягаю кисти рук заведенные за спину — тоже самое. Сглатываю горькую слюну и опять пытаюсь успокоиться. Благо, опыт в этом большой. Приоткрываю немного глаза, рассматриваю бетонный пол под связанными ногами.
— Можете открывать глаза, их тут нет. — Раздается справа женский, тихий голос.
Я открываю глаза, смысла скрывать свое состояние, уже нет. Небольшая светлая комната с отсыревшими в некоторых местах обоях, кое-где сохранившиеся куски прибитого линолеума на полу. Грязно-белая дверь как раз напротив, а справа что-то отдалено смахивающее на грубо сколоченную кровать с уложенным сверху тонким матрасом и сидящей на нем женщиной с длинными спутавшимися, грязными волосами.
— Добрый день. — Произносит она так же тихо, а я задумываюсь действительно ли он добрый для меня, осматривая свое обмотанное тело толстыми веревками. — Простите, я бы помогла, но… — Она произносит это и поднимает к верху руки, которые на запястьях сковывают кандалы, прикреплённые цепями к стене, где-то за ее худым телом.
— Кто вы и где мы?
— Где не знаю, а я… — Она не успевает ответить, раздается громкий скрип двери.
— О, сладенькая, ты уже пришла в себя? — Бледный мужчина с росчерком черных вен на щеках уверенно прошел в центр комнаты.
— Похоже на то. — Сухо ответила, с ног до головы осматривая мужчину в строгом костюме, с большим перстнем на безымянном пальце. Масленую улыбку, с двумя выступающими резцами по бокам, черные волосы, уложенные в сложное плетение косы и взгляд. Осмысленный, жестокий, замораживающий все внутренности, и блядь, по ходу дела я влипла. Серьезно влипла.
Потянула свою силу, а она не отозвалась. Черт. Напрягла сильнее руки и опять провал, веревки хорошие и завязаны достаточно туго для попытки освободить руки.
— Все? Попытки освобождения закончились? — Мужчина насмешливо фыркнул, схватил стоящий недалеко стул и подсел передо мной. — Малышка, можешь не пытаться, силу мы твою обезвредили… — Он цепляет пальцами мой подбородок и поворачивает в сторону, где на другой стороне в углу валяется какой-то небольшой камень. — Эту штучку мне подогнали на заказ, ведьма знатно постаралась, так вот, этот камешек заговорен на лишение природных сил, таких, которыми обладаешь ты, да, моя дорогая жена? — Кивает он на понурую фигуру женщины.