Широкие плиты из сине-зеленого стекла, выступали прямо из стены, поручней не было, как и перемычек между плитами. Делая шаг, в широкий просвет между ступенями можно было любоваться просторами под тобой, проверяя нервы на прочность. Мне же давно, и очень-очень сильно хотелось оказаться ближе к земле, чтобы не было куда падать, все надежно и безопасно.
В итоге от Дидье сильно отстала на спуске, сердце колотилось как бешеное, в ушах шумело. Переползала с ступени на ступень медленно, от страха дышала через раз. Но удивительно, Дидье терпеливо ждал меня внизу, с бессознательной тушкой Могара на руках, полностью игнорируя любопытные взгляды редким прохожих.
Мне повезло, парень не собирался прыгать как прочие кузнечики с моста на мост. Он спокойно шел одним ему ведомым маршрутом.
Через два условных квартала, я просто не знала как еще назвать местную конструкцию улик-мостов над морем, прохожих стало больше, люди откровенно пялились, но никто не подходил с вопросами. Я так же беззастенчиво разглядывала жителей и сам город, шагая все медленее и медленее.
Цветные орнаменты на одежде местных оказались именно вышивками. Все встреченные были одеты в белое, одежда разнообразных фасонов и стилей, неизменно украшенная вышивками, индивидуальные как их лица. или отпечатки пальцев. Иногда за плечами можно было увидеть сумки на подобии рюкзаков. Мужчины и женщины отличались буйным разнообразием цвета волос, все возможные и невозможные оттенки синего, зеленых, желтых, серых, пастельные оттенки фиолетового и розового. Очень скоро я перестала делить людей на обладателей “натурального” цвета волос и остальных. Богатая палитра коричневого смотрелись просто еще одним цветом, наравне с остальными.
Следуя вслед за Дидье, я часто спотыкалась, сложно было удерживать равновесие, как-будто сместился центр тяжести, но разобраться в чем именно проблема не было времени. Еле удавалось урвать минутку поглазеть по сторонам и не потерять своего четырежды спасителя из виду.
На каждой развилке , там где мосты между домами пересекались друг с другом, образуя просторные площадки, украшенные знаками указателями, Дидье останавливался и ждал меня, но уже на третьей подобной развилке его терпению пришел конец. Перекинув Могара через плечо, поддерживая безвольное тело одной рукой, второй больно ухватил меня за запястье и больше не отпускал. Содранная веревкой кожа, горела огнем под его пальцами, но вырываться не стала, только закусила губу.
Так мы и шли, впереди Дидье с перекинутым через плечо Могаром, а сзади я как на буксире, часто спотыкаясь, только чудом не падая. Я обещала себе, что непременно спрошу спасителя куда мы идем на следующем перекрестке, но каждый раз трусила и откладывала до последующей развилки.
Здания вокруг нас становились выше, архитектура все больше напоминала старую Венецию, сложные архитектурные формы, барельефы. Дома как белые кружевные замки, без грамма краски. Двери напротив зазывно блестели золотом. Дидье уже приходилось буквально тащить меня за собой, ноги заплетались, адреналин постепенно покидал кровь. Несколько раз я обессиленно повисала на его руке.
Прохожих на улицах становилось еще больше, похоже мы приближались к центру города. Часто попадались небольшие группы юношей и девушек, весело переговариваясь, они замолкали при виде Дидье. За нашими спинами я часто слышала их приглушенные голоса, они произносили имя моего спасителя и сладкого мальчика.
От одной группы юношей и девушек, подобно другим так же замолчавших при виде живописной композиции “Дидье и раненые”, отделился худой парень. Подойдя к Дидье, он с широкой улыбкой на лице спросил
— Ты ведь в госпиталь путь держишь?
Дидье молча кивнул. Парень не обиделся на его молчание, восприняв жест как нечто привычное.
— Тогда заходи через северные двери. Там сейчас парень из твоей группы дежурит. Годелив. Он оформит как случайное падение. Проблем не будет, почти все Целители сейчас собрались в восточном крыле.
Дидье вопросительно вскинул брови, на что парень развел руками.
— Подробностей не знаю, только слышал там опять какие-то сбои в установках Аморета произошли. Выясняют. Ну и сестры конечно уже там.
После этого короткого разговора, больше никто к нам не подходил. У самого госпиталя, улицы-мосты опять опустели.
Мы подошли к высокому зданию, в форме гигантской цилиндрической башни, воинственно устремившейся верхушкой в небо. Высокие потолки как в замках и почти каждый этаж украшен колоннадами. Только самые верхние и нижние этажи имели просторные окна. Парадных входов в госпиталь было и правда несколько, точно больше четырех. Если смотреть вниз, там где начиналась башня, то мы заходили в ее середину.
Дидье выбрал одни из самых скромных по размеру дверей, чтобы войти. Внутри здания знакомо пахло лекарствами, спиртом и травами. В просторном помещении где мы оказались, не было окон. Каменный мешок с высокими потолками, на другом конце которого был установлен широкий стол из натурального дерева, а дальше шел темный коридор с множеством ответвлений. Но путь в коридор преграждали створчатые двери из полупрозрачного сине-зеленого стекла.
Вдоль стен было расставлено множество стеклянных стульев. Похоже это была приемная для посетителей.
За столом сидел молодой парень, подперев щеку рукой он пальцами второй руки выстукивал незатейливый ритм, с нетерпением поглядывая на огромные настенные часы, украшавших одну из уныло белых стен. Стрелок пять, делений не двенадцать, а десять. Были еще отличия от привычных мне часов, но подумать над этим не успела, юноша заметив нашу живописную композицию, подскочил на месте.