— Привет мальчик. По глазам вижу, что из разумных сегодня. Можешь говорить?
— Умный? — Перебила пожилую женщину, короткостриженная — Не уверена. Я ему показывала пересесть на абри, но он совсем не понимает, только молча сидит и смеется как ненормальный... Возможно мой сын был как всегда прав. — Опасливо передернула плечами коротко стриженная целительница, полностью игнорируя тот факт, что я уже говорила в ее присутствии, пожелав “доброго вечера”.
« Да, тогда все внимание матери было сосредоточенно на сыне, но все же.. Или она определила меня к попугаям, которые способны повторять слова, и короткие предложения вслед за человеком?» Подтверждая мою догадку, целительница снова повторила приглашающий жест - демонстративно похлопала по поверхности черной пластины. Нервный смех прорывался наружу, хриплым кашлем, меня начинало трясти, все было слишком дико.
« Если меня посадят на поводок, точно будет истерика. Та самая, когда плачешь и смеешься до рези в животе одновременно. И потом уже никому не докажешь, что как сказала Ориса “глазки умненькие”. »
Мать Годелива победительницей посмотрев на Орису, с прежним энтузиазмом вернулась к оставленной теме
— Я уверена, Годелив совсем не из ревности вспылил. Он просто считает Пустышку опасным. Ему тяжело принять, что в голове высшего живут гости из других миров. Как и все молодые, он излишне категоричен и для него существует только черное и белое... Один гость пришедший с злыми намерениями, заставил его опасаться всех чужаков. Но это обязательно пройдет со временем.
Смеяться расхотелось. Порывисто пододвинулась на самый край стула, на одном дыхании потянувшись вперед, крепко вцепилась грязными руками в подол блузки Орисы, оставляя бурые следы грязи и собственной подсохшей крови. Ориса не ожидавшая от меня ничего подобного, рефлекторно отступила на несколько шагов, натягивая ткань, я не успела догадаться разжать пальцы и от того и не удержавшись на стеклянном стуле, упала коленями на каменный пол.
Так стоя на коленях, быстро быстро заговорила, все сильнее сжимая в руках плотную ткань чужой блузки.
— Я разумная и не опасная. Честно! Поверьте мне! Я никогда не с кем не дралась, даже когда была совсем маленькой, в младших классах школы только защищалась, никогда сама... — Обе целительницы, молодая и старая молча переглянулись после чего опустились на корточки. Пожилая попыталась освободить из моих судорожно сжатых пальцев помятый край собственной блузки, но делала это осторожно. Мать Годелива справилась с потрясением первой, как ласковый учитель в начальных классах, покровительственно погладила по голове, но быстро отдернула руку коснувшись затылка, на ее пальцах алым блеснула кровь.
— Э...Не переживай, на самом деле тебе ничего не угрожает. Вся тяжесть ответственности за твои действия, чтобы ты не сделал, всегда будет ложиться только на плечи Рене. — Интонации голоса той, имя которой не знала, изменились с успокаивающих на осуждающий. Нет, ненависти в ней не было. Она ругала Рене, как могла ругать непослушного ребенка уставшая воспитательница, за то что тот, раз за разом разбрасывает игрушки, отказываясь убираться за собой — Это она привела тебя с собой в Основу. Рене не захотела запирать тебя доме, или приставить следить слугу из Тифов. — « Нужно обязательно запомнить имя - Рене, априори ей благодарна » — Рене оставляет двери дома открытыми. — Вздрогнула представ свою реакцию, если бы очнулась не под безупречным королевским пурпуром заката, с проблесками бордового, а в затхлой комнатушке, с решетками на окнах, кандалах, с дверью запертой снаружи. — Мы знаем, что ты не можешь нести ответственность за то, что делали в этот теле твои предшественники. Рене рассказала всем, что личности приходящие в твою голову никак не связаны между собой...
— Жаклин помолчи хоть немного.— Ориса просто закрыла рот более молодой напарницы ладонью. — Когда ты говоришь, никто не может прорваться, слово вставить. Напугала мальчика чуть не до икоты и все мало. — Дождавшись тишины она повернулась ко мне — Мальчик все будет хорошо, можешь отпустить мою одежду и давай я помогу тебе встать...
Виновато покачала головой
— Я не могу, пальцы не слушаются.
— Бедный мальчик.
« Тираду Жаклин, можно перевести как - “ Не обвиняем, но будем следить за тобой. Не доверять и подозревать как чужака, потенциальную опасность для окружающих. Мы ведь не знаем тебя, а узнать нет и шанса. Ты исчезнешь раньше, чем успеешь продемонстрировать свои благие намерения. И снова все с начала: аноним - гусь лапчатый; не доверяем; подозреваем; следующий!...»
Смутное беспокойство, некую догадку, я постаралась спрятать как можно глубже в сознании.
« Если сейчас начну думать - “ а вдруг этот мир настоящий”, то точно сойду с ума. Решать проблемы нужно по мере поступления. Сначала здоровье, потом половая принадлежность и город. Над возможной реальностью происходящего, лучше подумать когда останусь одна.»
Самой себе я напоминала выжившего в кораблекрушение, отчаянного пловца в море возможно полном акул, что плещется на поверхности, страшась опустить взгляд вниз, на воду. Вдруг из черных глубин уже проступает мрачный хищный силуэт? Распахнулась обещанием боли, алая пасть с сотней бритвенно острых зубов? Но куда плыть, если вокруг лишь бесконечное море и скорость не сопоставима? Неведение как спасенье. Не лучше ли радоваться тому, что еще жив, по детски наивно выискивать на линии горизонта признак далекой земли, острова? Спасения?
Искусственная возделываемая радость - тонкий слой сахарной пудры поверх давно сгнивших фруктов.
Руки у Орисы оказались сильными, пальцы гладкими, не узловатыми, вены на запястьях почти не выступали. Как не посмотри преклонный возраст целительницы выдавала только кожа, испещренная глубокими морщинами. Ясный взгляд карих глаз, прямая осанка, твердый шаг, крепкие зубы, даже черты лица если присмотреться не подверглись возрастным изменениям, глаза не запали, щеки не обвисли, кожа не истончилась.
Опираясь на плечо Орисы, смогла встать. Хотя как встать, я повисла на пожилой целительнице как вьюнок, плетущееся растение не имеющее собственного твердого стержня, вынужденное оплетать заборы и кусты.
Уткнувшись горячим лбом в лавандовые пряди на ее виске, не могла остановиться, говорила и говорила.
— Прошу вас, помогите. Вылечите. Вы ведь поможете? Вам нечего бояться. Вы можете приставить ко мне охрану, если нужно. Я точно не стану возражать. Только у меня совсем нет денег. Я проверяла, карманы есть, но пустые. Но ведь можно найти другие способы отплатить за ваш труд? Почти всегда есть альтернатива... Например - физический труд не требующий особых знаний, но времени. Я могу помочь с уборкой или мытьем посуды и полов, стиркой... Готовкой, но не уверена. Еще могу даже помогать ухаживать за больными... побыть сиделкой...Наверное... — шальной взгляд на лежащего рядом черноволосого парня — Только не у сла... Могара. Он псих.