« ...Любоваться до потери сознания той, к кому ничего не чувствуешь кроме легкого любопытства. Такое случается не с каждым. »
БУХ. Хлопок со стороны входной двери прогремел раскатом грома.
Медленно повернула голову по направлению к звуку.
Гость пришел без приглашения, расколов запертую дверь на крупные осколки. Белое облачко пыли кружило, нехотя оседая на пол с трагичностью фаты украденной невесты.
« Разве дверь не была каменной, из того-же материала, что и стены госпиталя? » Рассеянно думала, смотря, как высокий мужчина вальяжно перешагивает каменные обломки, подчеркнуто небрежно отряхивая руки.
Но расслабленность движений гостя, была какой-то неправильной. Заторможенный мозг, не сразу смог ухватить в чем дело.
Он двигается так, словно опасался, что еще одно неосторожное движение и сорвется. Самоконтроль окажется тонким слоем пыли, а под ним вспыхнет неконтролируемая ярость.
Я видела теряющего контроль над собой Кристиана, вибрирующего от внутреннего напряжения Могара.
Мужчина расколовший дверь, показался в эту минуту не менее опасным, чем те двое, но лучше них владел собой Каждым медленным шагом, контролируемым напряжением в мускулах, поворотом головы, выстраивал снова и снова стену внутри себя.
Лазар выдохнул-сказал
— Ее Кукла.
Стоит ли говорить, что и без того взвинченному гостю, не добавило благодушия эти слова? На секунду остановившись, растянул губы в оскале. Улыбкой эту гримасу было не назвать.
— Не “кукла”. Ее Руки. Как всегда избегаешь называть вещи своими именами.
Лазар резко опустил голову, оставив его слова без ответа.
Сквозь толстый слой усталости и апатии, все сильнее прорастало желании, что есть силы дать деру, но ноги не слушались, холод идущий от руки с монетой, казалось владел всем телом.
« Его бы против Дидье поставить, пусть силой меряются, а люди будут делать ставки и ломать голову кто победит. Все предпочтительней чем быть с ним сейчас в одном замкнутом пространстве.»
У “Ее Рук, как он назвал сам себя, было спортивное телосложение и высокий рост, тут и правда сразу не определить, кто сильнее он или Дидье - мой несколько раз невольный спаситель. Вытянутая форма лица, тяжелый волевой подбородок, прямой нос, глубоко посаженные глаза в тени сурово нахмуренных темных бровей, высокий прямой лоб. Губы сжаты в тонкую линию, на скулах ходят желваки. Мужчина был красив, но не смазлив и внешне очень похож на Рене. Он вполне мог оказаться ее родным братом. Тот же характер, та же же завораживающая, бьющая ключом внутренняя сила. Но если у девушки светло розовые волосы, хоть и явно не подходили по характеру, но смотрелись нормально, то у него коротко остриженные розовые пряди были как откровенная насмешка над окружающими.
« Только майки не хватает на широкую грудь, с надписью - Давай, скажи мне, что розовый это не мужественно!»
Гость прошел сквозь комнату и встал у меня за спиной, потянулся забирая с ладони стеклянную монету. Без артефакта, онемевшая рука, освобожденная от невидимой опоры, безвольно повисла вдоль тела.
Лазар было дернулся вперед, пытаясь первым перехватить свое сокровище, монету с воспоминаниями, но был остановлен взглядом в упор.
Хрусть.
“Ее Руки” разломил артефакт на две половинки, стряхивая мусор на пол, не желая секунду дольше необходимого касаться зачарованного стекла.
Лазар затравленно, подтянул колени к животу, беззащитно обнимая себя за плечи. Слабый, жалкий, проигравший. Накинься на него с кулаками, видно, он и не пытается защититься. Не от “Ее Рук”, мужчины которого вначале называл - Куклой.
Для меня он, горящий изнутри, совсем не ассоциировался с этими странными эпитетами.
Гость вышел из за моей спины, наклонился за нагруженным подносом , что стоял на краю кровати, между мной и Лазаром.
— Отпусти Колетт, моя тетя не в чем не виновата... — Лазар не просил, умолял, почти без надежды, что будет услышан. Кривым зеркалом к словам, стало инстинктивное движение. Хрупкие, узловатые пальцы ухватили гостя за запястья. Слишком большая разница в физической силе между ними.
Мужчина распрямился забирая поднос с постели, легко освобождаясь, словно и не заметил попытки удержать.
Что хуже - тягостное молчание или разговор, когда каждое слово приходиться выталкивать через силу, сквозь плотно сжатые до скрипа эмали, зубы?
— Умоляешь или обвиняешь в том, чего я делал?
Подойдя к окну, он перехватил свою ношу поудобнее одной рукой, второй раскрыл окно. Выглянул, прищурившись внимательно посмотрел куда-то вниз и только после этого выкинул поднос со всем его содержимым на улицу.