Глава 7. Письмо
Хуана подошла к малышке Элеоноре, которая увлечённо играла ситцевыми яркими лентами от платьев. Герцогиня погладила дочь по голове и нежно улыбнулась своей уставшей, но оттого не менее обворожительной улыбкой.
- Прекрасная гордая девочка. - лепетали рядом сидящие нянечки, показывая на Элеонору, - А маленький Карл, какой молчаливый, какой задумчивый, просто урождённый правитель!
Если бы Хуана знала, какими пророческими станут эти слова. Но они сбудутся много лет спустя, а пока это всего лишь дети, которыми так гордилась их мать.
- Герцог у себя? - спросила Хуана стоявших за её спиной слуг.
- Да, мадам, - сказал один.
- Скажите ему, что я жду его у себя. - распорядилась Хуана.
Слуги повиновались и скрылись за дверью.
- Уведите детей в их комнату, - сказала герцогиня, - я спущусь к ним позже.
Когда детей увели, на пороге появился Филипп.
- О чём ты хотела поговорить? - спросил он, останавливаясь в центре комнаты.
Хуана жестом показала ему присесть, но он не сдвинулся с места.
- У меня мало времени. - сказал Филипп нетерпеливо.
- Сегодня я получила письмо от матери, - сказала Хуана, - она хочет, чтобы мы приехали на время в Испанию.
- Мы? - удивлённо спросил Филипп. - Я думаю твоего присутствия ей будет достаточно.
Хуана слегка поморщилась, слушая его ледяной тон.
- Умер Мигель. - сказала Хуана.
- Мигель? - переспросил Филипп, - сын Изабеллы?
Хуана кивнула и продолжила:
- Ты знаешь, как дорога мне была сестра и как дорог мне был её сын Мигель. Моя мать и отец не могут утешиться и я поеду к ним как можно скорее.
- Сказано ли в письме про наследие? - спросил Филипп, всё с большим интересом и меньшим холодом смотря на жену.
- Да, - сказала Хуана, - отец и мать признают моё право наследования всех трёх корон - португальской и обеих испанских.
Сказав это, Хуана внимательно посмотрела на Филиппа.
Филипп был ошеломлён услышаным и широкая улыбка озарила его красивое лицо. Он рассмеялся непонятно чему, всё больше погружаясь в свои мысли. Впервые, за последние два года Хуана слышала, как смеётся её муж и это согрело ей сердце.
- Да здравствует наследница престола! - нарушив повисшее молчание сказал он и быстрыми шагами подошёл к жене, - да здравствует королева, - нежно сказал Филипп, обнимая Хуану за талию.
Глава 8. Отъезд
Следующую ночь герцог провёл в покоях своей жены. То, о чём так долго мечтала Хуана, наконец сбылось: она стала наследницей престола и любимой женой. В том, что она стала наследницей, Хуана не сомневалась. Но стала ли любимой?..
Филипп говорил ей слова, которые она уже не надеялась услышать. Он обещал жизнь, в которой всё будет хорошо. И Хуана верила. По крайней мере, этой ночью ей очень хотелось верить во всё, что он говорил. Утром муж и жена завтракали вместе, а Филипп даже проведал детей, особенно Карла, который теперь получил все шансы стать следующим королём.
Филипп был внимателен и галантен, как никогда. Хуана прекрасно понимала, что не стань она наследницей, Филипп бы и дальше продолжал свои любовные похождения, нисколько не интересуясь её чувствами. Но несмотря ни на что она получила мужа обратно, пусть даже он и стоил ей трёх корон.
Хуана купила своё счастье, заплатив за него хорошую цену и сердце её стало спокойно. Сейчас будущая королева считала происходящее выгодной сделкой. Но не слишком ли дорогую цену заплатила она за человека, который так легко играет с её чувствами? И не слишком ли быстро найден молчаливый компромисс? Увы, в любви нет благоразумия, а в борьбе за престол нет места чувствам. Поэтому оба, и Хуана и Филипп, были сейчас безмерно рады обрушившимся на их головы надеждам: Хуана думала о Филиппе, а Филипп о престоле.
Во дворце во всю готовилась к отъезду в Испанию, когда Филипп получил неожиданное приглашение от Генриха VII, короля английского. Генрих приглашал Филиппа встретиться в Кале, во французском городе, что у пролива Па-де-Кале. Король Англии заверил в письме, что "дело не терпит отлагательств" и вскоре слуги стали снаряжать два экипажа, один в Кале, другой в Кастилию.
Было решено, что Филипп выедет этим же вечером, а Хуана останется в Принзенхофе до конца следующей недели, поскольку выглядела она бледной и болезненной и Филипп не на шутку беспокоился о её здоровье. Но дворцовый доктор заверил, что с будущей королевой всё в порядке, не считая сильного переутомления. Видимо последние новости, полные горьких и радостных переживаний, сделали её особо чувствительной.
Филипп обещал Хуане встретить её по дороге в Кастилию чтобы вместе отправиться к королевскому двору. Хуана просила о ней не беспокоиться и впервые за долгое время с лёгким сердцем отпускала в дорогу мужа который, казалось, больше Хуаны был опечален предстоящей разлукой.
Глава 9. Жизнь в Кастилии
Кастилия, январь 1501 года.
Филипп снова не пришёл. Хуана спустилась в обеденный зал, в котором уже находилился её отец Фердинанд II Арагонский и мать Изабелла I Кастильская. Отец, завидев дочь, радостно улыбнулся. Мать, окинув беглым взглядом комнату, спросила:
- Филипп снова не пришёл? - и тут же себе ответила: - конечно, кто бы сомневался!
- Изабелла, - с укором посмотрел на неё Фердинанд, так и не закончив предложение.
Хуана глубоко и горько вздохнула, но воздержалась от ответа.
Королевская семья ела молча, пока слуги не сменили обеденные блюда десертом.
- На твою коронацию будущий король хоть соизволит явиться? - нарушив тишину, холодным голосом спросила Изабелла и посмотрела на дочь.
- Да, мама, - сказала Хуана не поднимая глаз, которые были полны слёз, то ли от обидных вопросов матери, то ли от собственного бессилия.
- Оставь её в покое! - громко и грубо сказал Фердинанд жене.
Изабелла с немалым удивлением посмотрела на мужа, бросила свои столовые приборы в тарелку и не дожидаясь десерта, встала из-за стола.
Фердинанд тут же пожалел о своих словах. Он любил Изабеллу и это резкое и грубое замечание он сказал ей, должно быть, впервые. По крайней мере, Хуана впервые слышала, как он повысил голос на мать.
- Прости, милая, - сказал Фердинанд, кладя свою руку на руку дочери. Он очень хотел сказать ей что-то ещё и усиленно шевелил губами. Но слова не шли с его губ и он лишь с жалостью посмотрел на Хуану, встал из-за стола и пошёл к выходу.
Хуана осталась одна. Принесли десерт, который так и остался стоять на столе нетронутым.
Всё рушилось. Всё снова шло не так. Мать ненавидела Филиппа за его недостойное поведение. За то, что в Кастилии его видели в каждой таверне. За то, что уходил он оттуда под утро пьяный. А потом заявлялся во дворец и сидел под закрытыми дверьми собственной спальни.
- Это моя спальня, Хуана, - говорил он, допивая ром из бутылки, которую принёс из таверны, - открой сейчас же эту чёртову дверь!
Но Хуана не открывала и только отчаянно плакала, сидя в тёмной холодной комнате.
Так повторялось каждую ночь. Утром Филипп спал, а днём заявлялся к жене словно побитая собака, стыдливо смотря в пол.