Слева за деревом скрывается силуэт. Человек. Мужчина. На нём чёрная, развивающаяся на ветру, мантия. Края одежды отделаны широкой пурпурной лентой. Лицо неизвестного скрывает глубокий капюшон, позволяющий разглядеть только нижнюю часть лица: острый подбородок и плотно сжатые губы. По плечам струятся длинные светлые волосы.
Руки незнакомца опущены вдоль туловища, бледные и изящные пальцы расслаблены. Я закрываю глаза. Я, почему-то уверена, что мне всё это только кажется. Мало ли, что привидится, у страха глаза велики. Крепко зажмурившись, я молюсь, чтобы это оказалось плодом моей большой фантазии.
Но всё происходит на яву. У меня перехватывает дыхание. Я чувствую, как от напряжения, в моих венах пульсирует кровь. Мужчина в мантии не двигается, быть может, он вообще безвреден? Но эту мысль накрывает резкая боль в голове. Лес наполняется моим диким криком, от которого срывается голос. Пальцы погрязают в земле. Тело сотрясают судороги. Я прижимаю колени к животу, но новый приступ боли заставляет меня неестественно выгнуться и вцепиться руками в траву. Перекатившись на живот, я встаю на колени. Перед глазами всё плывет. Я не смогу больше вынести. Это конец. Моя смерть. Я вижу алмазные глаза напротив. Теперь, у меня есть еще один враг. Ничего более не осознавая, я проваливаюсь в темноту. Мое тело падает на холодную землю.
***
Я медленно прихожу в сознание. Начавшийся дождь омывает меня холодными, отрезвляющими каплями. Голова раскалывается. С трудом открывая глаза, я поворачиваю голову. Сплошная грязь. По ощущениям, похоже, что я лежу в огромной вонючей луже, хотя так оно в принципе и есть. Оторвавшись от земли, я выкарабкиваюсь из этой каши. Движения даются не просто. Руки то и дело утопают в слякоти. Поднявшись на колени, я делаю попытку встать. Но поскользнувшись, снова падаю.
Сделав ещё одно усилие, я наконец обретаю власть над своим телом и оказываюсь в вертикальном положении. Развязавшиеся шнурки облеплены грязью, и я просто сую их в носки. Пробираясь через лес к дороге, я собираю последние силы. Есть лишь одно желание, быстрее добраться домой. Нет. Домой нельзя. К Эм. Да, я поеду к Эм. Схожу у нее в душ, переоденусь и только потом поеду домой. Я нащупываю в сумке телефон и набираю Эмили. Раздаются гудки и… ничего. Чертова сеть! Я обессилено опускаю руки, из глаз капают слезы.
Усиливающийся дождь смывает с меня часть грязи. Но я все еще выгляжу отвратительно. Я понятия не имею, что делать. Я не могу заявиться домой в таком виде, и сказать своим, что на меня напал человек. Причем напал своими алмазными глазами. Мама решит, что я спятила и вызовет наряд докторов. Единственный выход — это попасть к Эм. Но телефон не работает, а значит, у меня отсутствует и этот вариант. Если она за мной не приедет, я доберусь до нее только ночью. Не похоже, чтобы здесь ходили автобусы.
Я никогда не считала, что колесо фортуны имеет со мной, что-то общее. Я всегда оказываюсь в первых рядах неудачников. Упасть в лужу, споткнуться на ровном месте, потерять телефон или выставить себя посмешищем всей школы — это всегда я. Но сегодня даже мне кажется, что меня сглазили, или я просто один из феноменов этой планеты.
Я не знаю, что хуже, то, что я постоянно влипаю в отвратительные ситуации, или то, что я не могу побороть предательские слезы. Но как подсказывает, что-то внутри меня, ужасно всегда было то, что я чересчур слабая. До мозга костей сентиментальная и мечтательная. Казалось бы, о каких мечтах идет речь? Ведь это моя жизнь, которая катится по сломанным американским горкам.
Я в ненавистном городе, меня преследует маньяк и только, что я едва не лишилась жизни. Но как бы человек не спотыкался, он продолжает верить в чудеса, как глупец и как боец держаться за надежду. Надежда на лучшее будущее или настоящее, вы не поверите, какие она способна творить чудеса.
И вот в надежде на свое если не настоящее, то будущее я шагаю по мокрому асфальту, стараясь наслаждаться тем, что, по крайней мере, жива. В голове как обычно крутится миллион вопросов. Но самый главный — «Кто чуть не убил меня в том лесу?»
Кажется, что я стерла всю подошву на кедах. А кожа на ступнях, горит от мозолей. Чувствую себя совсем обессиленной, на этой пустынной дороге, которой не видно ни конца, ни края. Вероятно, помощи ждать не стоит. Придется справляться самой. Да я и не верю, что как в фильмах, меня спасет герой Marvell-а, пока я буду сидеть и предаваться несправедливостям этой жизни. Но оказывается, чудеса случаются даже со мной. И если это не мерзавец Двэйн, то человек в остановившейся рядом со мной машине, либо еще больший злодей, либо мое спасение.
Меня можно не спрашивать о марке этой машины. Не то, чтобы они для меня все одинаковые. Просто, я в них не разбираюсь, ну то есть вообще. Джо бы сейчас сказал: ” Анна, ты опять ничего не запомнила?». Он уже второй год, усердно пытается наполнить мою голову важными, как ему кажется знаниями, о том или ином авто. И все безрезультатно. В этом плане, я абсолютный ноль. Могу сказать лишь то, что она черная.
Я так устала сегодня бояться, что не чувствую страха, когда открывается дверь этой самой машины. А затем я вижу очень высокого, на мой взгляд, мужчину. Хотя, возможно он высок лишь для меня. Мой рост вот уже последние года два составляет всего пять с половиной футов. А в незнакомце все шесть и даже больше. Мои глаза останавливаются на его широких плечах, а после падают на спортивные бедра. От неловкости мои щеки пылают, и я перевожу взгляд на его лицо с классическими чертами. Оно бледно, какой — то изящной аристократической бледностью. Под светлыми васильковыми глазами виднеются голубые капилляры. Его иссиня-черные волосы зачесаны назад, на манер явно не нашего столетья. Лишь несколько волнистых прядей выбившись из идеальной прически, падают на его высокий лоб. Мужчина однозначно красив, но не как в романах. В которых по описанию, главные героини открывают рот, от ослепляющей красоты героя и сразу же в него влюбляются. Я не влюбилась, и мои губы по-прежнему сжаты. И никакого волшебства во взгляде друг на друга
— Себастьян Ришар — представляется незнакомец, и вот тут я удивляюсь. Прежде я не встречала людей из других стран.
— Анна Беллоуз — отвечаю я коротко. Он вопросительно поднимает брови. Что? Не всем же иметь французские корни.
— Герцогиня Анна Бретонская, Второй дом Монфор-л’Амори, была единственной дочерью герцога Франциска II Бретонского, вы кузины. Я просто захотел вас подвезти — его глаза доброжелательно сверкают.
— Но я, увы, не совсем из высшего сословия и обо мне история, скорее всего не напишет. Буду благодарна. На Халфорд Плейс, пожалуйста. — Себастьян помогает мне сесть в машину, и мы трогаемся с места.
Полагаю многие бы удивились подобному джентльменству в наши дни. Но я предпочитаю именно подобное отношение, нынешнему обращению и отвечаю на него с теми же манерами, не поведя и бровью. Моя бабушка была для меня прекрасным наставником по этикету, канувшим в небытие традиционным танцам и всему другому, что помогло сформировать из меня леди. Прекрасно понимая, что в наше время этому необходимости нет, я все равно жутко обожала проводить с ней такие вечера. Мне всегда было интересно не наше время, мода, общественный устой и прочее.
Я смотрю в окно, на улицу, мимо которой мы проносимся, и действительно не понимаю, как можно было впустить в машину такую грязнулю. На его месте, я бы себя не впустила, но хозяин барин. В голове я ищу ответы, которые дам семье, на вопросы о том, что же такое со мной случилось. Но не нахожу ни один, похожий на правду, потому что, правда, в том, что я сама не имею понятия. Я не могу объяснить, произошедшее со мной в лесу.