«Это же та самая дама с телефоном, про которую Глеб Майоров рассказал Майе!» – соображаю я.
Ну вот, все и разъяснилось. Подумать только, все мои неприятности – из-за цвета волос.
– Решено, – объявляю я. – Буду искать новую работу – перекрашусь в мышиный цвет.
– Ага, и пластическую операцию заодно сделай, – чуть в сторону бросает Егор. – И, кстати, – уже громко продолжает он, – зачем тебе новая работа? Ты хочешь уйти из «Атланта»?
Вы только гляньте на него, сама невинность! Сейчас начнет уверять, что я могу вернуться в любую минуту, а документы на мое увольнение он лично порвет на клочки и съест не запивая. Еще и премию мне выпишет за содействие в расследовании экономического преступления.
А мне что делать? Благодарить, приседая и кланяясь? Ну уж нет! За ним должок, и так просто он не отделается. Мое унижение, мои слезы и отчаяние требуют моральной компенсации. Очевидно, что Егору неприятно осознавать собственную роль во всей этой шпионской истории и вспоминать нашу встречу в его кабинете. Значит, именно этим мы сейчас и займемся.
– Знаешь, у меня куча недостатков, – доверительно сообщаю я. – Но вот провалами в памяти я не страдаю. Особенно хорошо у меня развита зрительная память, и если я что-нибудь напишу, то…
– «Прошу уволить меня по собственному желанию…» – ты это имеешь в виду? – перебивает Егор. – Хоть ты и юрист, но придется тебе напомнить, что одного заявления для увольнения маловато. Конечно, через две недели после уведомления руководства сотрудник может уходить, но четырнадцать дней надо все-таки проработать. А в твоем случае прошла всего неделя, да и ту ты прогуляла…
– Ладно, к чему ты клонишь? Хочешь сказать, что не подписал мое заявление? Извини, но весь «Атлант» почему-то был уверен в обратном. Да и как иначе, ведь смысл был в том, чтобы напрячь моим увольнением Кубасову.
– Слушай, ты ведь теперь знаешь всю историю, значит, понимаешь, что твое так называемое увольнение было временным.
– Жаль, что я этого неделю назад не сумела понять. Было бы гораздо проще.
– Я предлагал ввести тебя в курс дела, но спец категорически запретил.
– Полагаю, он был уверен, что я тут же поделюсь новостями с каждым встречным-поперечным.
– Не то, чтобы совершенно уверен, просто не считал вероятность утечки информации равной нулю.
– Ну конечно! – фыркаю я. – Так что там с моим заявлением?
– Я подписал, – признается Егор. – Кадры подготовили приказ, и он завис у генерального. Служащие приказы не отслеживают, а кадровики не дергаются, поскольку им сообщили, что генеральному сейчас некогда, но в понедельник они все получат. Если ты завтра выйдешь на работу, приказ исчезнет. Вернее, он трансформируется в документ о твоем зачислении в штат на постоянной основе.
Да, все это очень мило, но есть одна маленькая загвоздка.
– Значит, вы все продумали и обо всем позаботились. Но позволь поинтересоваться, – сладким голосом любопытствую я, – нашу встречу на свадьбе и сегодняшний разговор вы тоже спланировали заранее? Потому что я не вижу, как бы иначе я смогла узнать, что завтра мне надлежит быть на рабочем месте.
Про письмо Елены я, естественно, молчу как партизан, поскольку меня не покидает уверенность в том, что это было её личной инициативой, никак не согласованной с высшим руководством.
– Да, с этим вышла накладка, – Егор разводит руками. – Как я уже говорил, до окончания операции спец и думать запретил о контактах с тобой. И, кстати, его стандартный контракт на услуги содержит пункт о том, что заказчик обязуется неукоснительно выполнять все его распоряжения.
– Видимо, был нехороший прецедент.
– Я тоже так думаю. Возможно, кто-то из его клиентов проявил самодеятельность, а потом спеца же и обвинил в неудаче.
– Шпиона разоблачили, Павлова прихлопнули на взлете. Получается эта, как ты выражаешься «операция», уже закончилась, так?
– Закончилась. Подожди! – восклицает Егор, видя, что я открываю рот для нового вопроса. – Я все объясню. Среда была последним днем для подачи проекта на суд Моргунова. К вечеру стало ясно, что у «Атланта» нет конкурентов. Однако относительно Кубасовой полной уверенности не было – еще двое сотрудников вызывали серьезные подозрения, которые впоследствии не подтвердились. В четверг Кубасова уже лидировала, безопасники сосредоточились исключительно на ней и сумели нарыть доказательства. В пятницу Кубасова чистосердечно поведала всю историю в обмен на простое увольнение. Судебная шумиха «Атланту» не нужна.