Меня накрывает теплая волна облегчения, а в голове проясняется. Я неожиданно осознаю, что наиболее мучительным чувством, преследовавшим меня в течение минувшей недели, была не злость и не обида на Егора. Это было разочарование. Мучительное разочарование, губительное для отношений и оставляющее горький осадок в душе. Не знаю почему, но все предыдущие признания и объяснения на этот осадок повлиять не смогли, и только сейчас искренний ответ Егора пробил барьер. Осадок начал растворяться.
– Но видишь ли, Юль, – продолжает Егор, так и не дождавшись с моей стороны какого-либо отклика. Его голос неуловимо меняется, заставляя меня замереть в предвкушении. – Я, конечно, целиком и полностью признаю вину, но не могу при этом сказать, что мое неприглядное поведение вызывает у меня исключительно раскаяние. Посуди сама – не уволь я тебя, мы бы сейчас здесь не сидели.
Вероятно, мне уже пора что-нибудь сказать, но я не нахожусь с ответом. Ладно, молчание ведь знак согласия, правда? Может, Егору будет достаточно того, что я не возражаю?
Теплоход подходит к причалу и швартуется. Слышно, как наверху диджей прощается с пассажирами и благодарит всех за прекрасное путешествие. Егор встает из-за столика, подходит к борту и пытается что-то рассмотреть на берегу. Я тоже поднимаюсь и беру сумку.
– Я одного не могу понять, – снова вступает Егор. Видимо, он твердо решил заставить меня подать голос. – Как ты попала на свадьбу? Ты была в гриме и под чужим именем, но при этом общалась с брачующимися, как со старыми знакомыми. Они знали о твоем коварном плане? И за одним столиком мы оказались не без их помощи, так?
На той свадьбе не я одна была в гриме и под чужим именем, но Егору это знать совсем не обязательно. По крайней мере пока.
– Знаешь, – говорю я, подходя ближе. – Я тебе как-нибудь потом расскажу.
В глазах Егора как будто сверкают маленькие искорки. Иллюзия, думаю я. Что можно разглядеть в такой темноте?
В следующий миг Егор притягивает меня к себе, и я уже ничего не пытаюсь разглядывать, отдаваясь другим ощущениям.
Майя
Глеб объявился. И попытался объяснить свое вчерашнее исчезновение, но я быстро велела ему замолчать и просто приезжать ко мне. А что было делать? По телефону обсуждать откровения рыжей подружки его бывшей? Нет уж, увольте.
К сожалению, Глеб слишком буквально понимает мое распоряжение и уже через пятнадцать минут звонит в дверь. Душ я за это время принять успела, а вот одеться и тем более накраситься – нет.
Я быстро натягиваю первое попавшееся платье и бросаю взгляд в зеркало. Что ж, все не так плохо: водные процедуры почти уничтожили следы усталости и бессонной ночи, волосы выглядят прилично, мешков под глазами нет, а отсутствие туши на ресницах – это не трагедия.
Я щелкаю замком, открываю дверь и упираюсь взглядом в охапку пышных роз, за которой самого Глеба почти не видно.
– Привет! – Глеб смущенно улыбается. – Мальву я не нашел.
– Что-то я не…
– Выяснил в интернете, что на языке цветов мальва лучше всего выражает то, что я должен тебе сказать: прости меня.
– Вот оно как! Ладно, не переживай, я все равно по-человечески лучше понимаю. Найду вазу, а ты пока располагайся.
Я ставлю цветы на окно, сажусь в кресло и устремляю внимательный взор на блудного кавалера. Выглядит он загадочно – уставший, но одновременно взбудораженный, с тенями под глазами, но чисто выбритый и даже благоухающий легким парфюмом. Кажется, ночка у него была бурная…