Наконец за последним из его подчиненных зануд захлопывается дверь. Я открываю рот, чтобы разразиться кучей вопросов, и тут у Глеба начинает звонить сотовый.
Я издаю сдавленное шипение, но Глеб только подмигивает мне и отвечает на вызов. Через пару столетий беспрерывных «Угу» и «Ага» он откладывает телефон и обращает на меня внимание.
– Нам все равно нужно ждать до восьми, раньше выходить рискованно.
Утешил, называется!
– Я надеялась, ты поделишься со мной планом мероприятия.
– Поделюсь, я не жадный, – ухмыляется Глеб. – Смотри сюда. – Его пальцы некоторое время летают над клавиатурой, затем он поворачивает экран компьютера в мою сторону. – В «Атланте» в офисах установлены датчики движения, я их временно отключил, а в коридорах – камеры наблюдения. Изображение с видеокамер поступает на монитор к охраннику, сидящему на пятом этаже, а в настоящее время – на мой компьютер тоже.
Действительно, я вижу две довольно четкие картинки коридоров пятого и шестого этажей.
– Сейчас нам нужно убедиться, что все сотрудники покинули офис, – продолжает Глеб. – Это устанавливается с помощью электронных пропусков: сколько человек пришло, столько должно уйти. Уборщицы у них, к счастью, работают по утрам.
Я стараюсь не пропустить ни одного слова и чувствую начинающийся мандраж. Ох, нельзя демонстрировать Глебу слабость нервов! Интересно, а сам он полностью уверен в том, что все пройдет без сучка без задоринки?
– После того, как мы решим выступить, – излагает далее Глеб, – охранник будет видеть только запись пустых коридоров. В районе восьми вечера он совершит плановый обход территории, следующий – через два часа. Будем надеяться, что в промежутке ему не приспичит шататься по коридорам. Как ты понимаешь, я могу манипулировать техникой, но не людьми.
– Недоработка, – бормочу я. – Значит, наш выход после первого обхода?
– Ага. Ключи от отдела у тебя?
– На месте. – На всякий случай я хлопаю себя по карману.
– А у твоего сотового хороший фонарик?
– Вроде да.
– Хорошо. Свет, как ты догадываешься, включать не будем.
Этого он мог бы и не говорить, ежу понятно.
Я хочу спросить про кабинет Железнова, но почему-то не решаюсь, а Глеб упорно молчит. Ладно, разберемся по ходу дела. Сейчас мне требуется передышка.
– По кофейку? – предлагает Глеб.
– Не откажусь. Конечно, успокоительное бы лучше подошло, но кофе тоже неплохо.
– Волнуешься?
– Еще чего! Я сама невозмутимость, разве не видно? Подумаешь, незаконное проникновение…
– Я тоже волнуюсь, – неожиданно признается Глеб. – Немного. Так, слегка потряхивает.
Надо же, по нему и не скажешь. Руки не трясутся, движения уверенные, лицо расслабленное… Врет, что волнуется? Вряд ли, просто хорошо имитирует спокойствие. Не волноваться в нашей ситуации – это противоестественно.
А вдруг Глеб все-таки тянет меня в хитроумную ловушку? Но какую и зачем? Возможно ли, чтобы Юлино увольнение и моя встреча с Глебом были звеньями сложной, направленной против меня лично, многоходовки? Или Юля сама по себе, а Глеб с какими-то гнусными целями тоже сам по себе?
И последний вопрос, вытекающий из предыдущих: чего в моих страхах больше – паранойи или мании величия?
Ладно, обойдемся без диагностики. Очевидно же, что все мои рассуждения – лишь попытка подстелить соломку для собственного эго. От обыска я ни за что не откажусь, но если вляпаюсь в неприятности, буду утешаться тем, что рассматривала подобный вариант как вероятный.
И хватит об этом. Я иду с Глебом на дело и буду ему доверять. Подозрительность только помешает.
– Твой кофе, – Глеб протягивает мне чашку. – Прости, но нет ни сливок, ни молока.
– Ты всегда сам себя обслуживаешь или днем секретаршу напрягаешь? – любопытствую я.
– Обычно сам, это расслабляет. Да и не люблю ощущать себя барином, – признается Глеб. – Но для гостей варит секретарша.
– Понятно. С подельниками тоже приходится возиться начальству, – смеюсь я.
– Для начальства это только честь, – уверяет Глеб. Он пьет кофе медленными глотками, не забывая периодически смотреть на экран и проверять данные какой-то неведомой программы.
За окном сгущаются весенние сумерки, небо приобретает мягкий фиолетовый окрас, внизу под окнами серыми тенями проносятся машины… Мне так хорошо, тепло и уютно…
– Пора, – резко произносит Глеб.
Я испуганно вскидываюсь, но тут же беру себя в руки. Страхи и сомнения я оставляю здесь, в мягком кресле. Аккуратность, собранность, решительность и внимательность – вот мои соратники в предстоящем деле.
Молодец, Майя, хороший настрой.
Но почему же, черт возьми, так дрожат коленки?