Вмиг превратившись из счастливой невесты в ледяную скульптуру, я тупо и безучастно жду. А время как будто замирает. В нелепом оцепенении я наблюдаю, как Костя до невозможности медленно наклоняется ко мне. В последний миг я закрываю глаза и сразу же ощущаю прикосновение теплых Костиных губ. Лед начинает стремительно таять и испаряться. Я становлюсь легче воздуха, уношусь ввысь и долго-долго кружусь в звездной бесконечности.
Вдруг все начинают аплодировать, так что приходится возвращаться на землю. Майя первая поздравляет нас, следом приближается семья. Родители Эли, родители Кости – посвященные в тайну и потому не страшные. И как-то очень быстро наступает очередь бабушки. С приклеенной улыбкой и на подгибающихся ногах я приближаюсь к величественной даме, чрезвычайно похожей на героиню моих ночных кошмаров. Только без буклей. На свои восемьдесят с хвостиком Аделаида Марковна никак не тянет. Ни одного седого волоса в идеальной укладке, продуманный макияж, минимальное количество морщин, аккуратный маникюр и довольно стройная фигура. Я знаю, что не должна слишком пристально её разглядывать, но отводить взгляд тоже нельзя…
Хоть бы скорее все это кончилось…
К чему эти поздравления, ведь бабушка знает, что мы поженились, в смысле зарегистрировались, еще в пятницу? То есть, мы не поженились, но бабушка думает, что поженились, и вчера поздравления уже были, пусть и не в такой торжественной обстановке…
Ну да, у нас представление для бабушки, а у бабушки – для её многочисленных гостей, значит, надо проигрывать сцену до конца и не пропускать реплики. Хорошо, что реплики предполагаются не с моей стороны…
– Поздравляю, моя красавица, – говорит Аделаида Марковна и слегка чмокает меня в щеку. Сердце едва не выскакивает из груди, в ушах звенит от напряжения…
«Я выгляжу как Эля, я благоухаю любимыми Элиными духами, она просто не имеет права что-либо заподозрить», – твержу я себе, но тут бабушка хватает мою руку и начинает буровить её пристальным взглядом.
Что? Что такое?! У Эли пальцы длиннее? Ногти другой формы? Родинка на руке?
Я уже готовлюсь тихо сомлеть, как вдруг соображаю, что бабушка просто рассматривает кольцо. И чего там рассматривать? Обычное золотое обручальное кольцо, которое мне весьма странно ощущать на своем пальце…
Бабушка удовлетворенно улыбается, отпускает мою руку и кивает, как будто дает добро на продолжение мероприятия. От невероятного облегчения я едва не падаю, но почти сразу чувствую прилив бешеной энергии. Бабушку сменяют какие-то родственники, но я уже ничего не боюсь, расточаю во все стороны счастливые улыбки, обнимаюсь, обмениваюсь поцелуями и ощущаю себя в каком-то радостном угаре. Фотограф беспрерывно щелкает вспышкой, затем выстраивает нас для группового снимка и делает несколько кадров, после чего все плавно перетекают в банкетный зал.
Если место регистрации осталось в моей памяти лишь смутным многоцветным пятном, то к моменту перехода в банкетный зал я настолько владею собой, что могу рассмотреть его во всех подробностях. Что ж, он очаровательно декорирован. Богато сервированные столы покрыты белоснежными хрустящими скатертями, в центре каждого стоит небольшой букет лилий (надеюсь, среди гостей нет аллергиков), стены украшены цветочными гирляндами, повсюду расставлены изящные корзинки с розами…
В общем, прелестно. Только я бы подошла к выбору растений немного иначе и, конечно, добавила бы больше зелени. А если еще подключить маму с её причудливыми дизайнерскими фишками, мы бы тут такое устроили!
– Сентябрина! – вдруг раздается у меня над самым ухом.
Я автоматически поворачиваюсь на звук собственного имени и встречаюсь глазами с Софьей Рудольфовной – той самой клиенткой, для которой мне пришлось создать «уголок африканских джунглей».
«Это конец», – проносится в голове. Тело цепенеет. Я смотрю на элегантную даму как кролик на удава, а она взирает на меня с укором и осуждением во взоре.
Рядом почти незаметно возникает Майя. Её лицо выглядит безмятежным, но это только маска. Я вижу, что сестра напряжена, сосредоточена и готова к немедленным действиям. Коротким, точно направленным тычком под ребра она приводит в чувство побледневшего Костика, и тот отказывается от идеи переждать бурю, полеживая в глубоком обмороке. Он сжимает кулаки, раздувает ноздри – в общем, только и ждет указания нейтрализовать чересчур внимательную даму. Интересно, каким образом? Схватить, заклеить рот и спрятать в подвале?
А милейшая Софья Рудольфовна неожиданно расплывается в счастливой улыбке.