– Хотелось бы верить, – вздыхаю я. – Слушай, ты же не собираешься всех гостей лично обслуживать? Сами справятся… Лучше намекни ведущей, что нам пора в свадебное путешествие.
– Ага, потому что в отеле, где нам сняли номер для новобрачных, скоро комендантский час! – веселится Костик.
– Ой, да ладно! Как будто все знают, что мы никуда не едем!
– Не кипятись, я тоже жду не дождусь, когда слиняю отсюда.
Обнаружив, что даже фотограф, сделав достаточно снимков, потерял к нам интерес, мы отправляемся на поиски ведущей.
– Значит, хотите нас покинуть? – подмигивает она. – Хорошо, дадим людям минут пятнадцать на десерт. Затем я объявлю букет и сразу после него ваш отъезд.
– Какой букет? – переспрашиваю я.
– Невеста должна бросить букет, – напоминает ведущая. – Уверена, здесь найдутся желающие его поймать.
Интересно, если и свадьба и невеста фальшивые, примета с букетом, наверное, не сработает? А кто-то будет надеяться…
На мгновение меня даже охватывают угрызения совести, но потом я вспоминаю приятельницу, которая трижды ловила букет, а замуж ни разу до сих пор не сходила, и перестаю забивать голову ерундой.
Еще четверть часа, и перед нами явственно забрезжила свобода. Ведущая провозглашает букетную церемонию, и на площадку перед танцполом устремляется не меньше дюжины незамужних девиц, которые прежде, растворившись в престарелой толпе, почти не были заметны. Стоя примерно в пятнадцати метрах от них, я поворачиваюсь спиной, размахиваюсь и кидаю. Сзади немедленно слышится возня и даже визг. Обернувшись, я замечаю какую-то суету, но все быстро приходит в порядок, и я решаю не вмешиваться.
Не знаю, кто именно поймал букет, меня это как-то мало интересует. Больше всего мне хочется поторопить ведущую, беседующую с музыкантами. По её категорическому заявлению, наш уход должен быть обставлен со всей торжественностью, поэтому не остается ничего другого, как, сцепив зубы, ждать.
Музыканты поднимают смычки, и ведущая дает нам отмашку. Сердечно распрощавшись с родными, мы с Костиком под дождем из лепестков роз шествуем к выходу (будь моя воля, я бы бегом побежала), оркестр наигрывает «Love me tender», заветная дверь все ближе…
Есть! Вырвались!
Откинувшись на спинку сиденья «Вольво», я никак не могу поверить, что у нас все получилось. Костик сидит рядом с блаженным видом. В присутствии водителя нам нельзя обсуждать свой успех, но полное согласия молчание вполне отвечает нашим чувствам в данный момент. Подобный триумф нельзя принижать словами, его надо смаковать в безмолвии.
Мои губы неудержимо расплываются в улыбке, выражение лица, подозреваю, немного безумное, но мне плевать.
Мы сделали это!!!
Юля
И мы снова танцуем. Медленные танцы, быстрые танцы – для нас нет разницы. К счастью, мой парик держится на голове как влитой.
Наконец, после двух бешеных рок-н-роллов подряд (уже не под живую музыку), я начинаю чувствовать, что с меня довольно. На заплетающихся ногах я тихонько отхожу к стеночке. Ступни горят, перед глазами все плывет и сильно мучает жажда. Егор куда-то исчезает, но вскоре материализуется возле меня с двумя бокалами в руках. Я с наслаждением пью лимонад и осознаю, что ни есть ни танцевать меня больше не тянет.
– Пожалуй, я пойду подышу свежим воздухом, – сообщаю я.
– Хорошая идея, – поддерживает Егор.
Мы выходим на крыльцо, с которого открывается прекрасный вид на набережную.
Как прекрасно сменить душный зал с искусственным освещением на нежное вечернее солнце, какое наслаждение после дикого смешения французских ароматов вдохнуть полной грудью обычный прохладный чистый воздух!
Я расслабленно опираюсь на колонну, Егор стоит рядом и смотрит на меня с каким-то неясным ожиданием в глазах. У меня в ушах все еще звучит музыка, мысли немного путаются, но я вспоминаю о долге и, подавив вздох, приступаю к допросу.
– Знаешь, – с упреком говорю я, – Ты рождаешь во мне комплексы.
Ожидание в глазах Егора сменяется огромным знаком вопроса.
– Я имею в виду работу, – поясняю я. – Если ты возглавляешь направление, значит, ты большой начальник, да? И занимаешься ты организацией производства, а это не та сфера, где сильно помогут интриги или мохнатая лапа. Получается, ты к тридцати годам самостоятельно достиг серьезных карьерных высот. Здорово! А я вот уже три года на одной должности и плохо представляю, куда мне двигаться дальше…
Я сыплю намеками и внимательно отслеживаю реакцию собеседника. Несмотря на то, глаза у Егора темные, их нельзя назвать непроницаемыми. По крайней мере в данный момент. Все его чувства и эмоции читаются легко и безошибочно. Сперва он недоумевает и даже досадует из-за того, что я вновь завела шарманку о работе, затем смущается, потом сочувствует… Мои замечания о блате и интригах не производят на него ни малейшего впечатления. Или он великий артист, или его совесть в этом отношении совершенно чиста.