Егор скрывается в дверях и вскоре выходит с моей сумкой в правой руке и бутылкой вина в левой.
– Я подумал, чего добру пропадать? – улыбается Егор в ответ на мой удивленный смешок.
– Мы будем пить прямо из горлышка?
Егор гордо фыркает и вытаскивает из кармана бокалы.
– Ты их украл? – у меня расширяются глаза.
– Я за них честно заплатил официанту. Хотя подозреваю, что их спишут как разбитые.
– «Сабрина», – вырывается у меня.
– Что, прости?
– Ты смотрел старый фильм «Сабрина» с Одри Хепберн? Там мужчина, в которого влюблена героиня Одри, собирается пить с ней шампанское вне дома, прячет фужеры в задних карманах, а потом, забывшись, садиться прямо на них. С весьма печальными последствиями, как ты понимаешь.
Егор смотрит на меня со смешанным выражением иронии, любопытства и искушения. Как будто ему импонирует упоминание о влюбленности, но озадачивает намек на неромантичные раны героя-любовника.
«Я снова могу читать по его лицу!» – с глупой радостью осознаю я.
– Я не собираюсь прятать бокалы, – изрекает, наконец, Егор. – Предлагаю сразу же употребить их по назначению.
Вскоре мы уже стоим у парапета, наслаждаясь почти летним теплом и распивая вино. Говорить не хочется. Егор тоже безмолвствует, но в нашем молчании нет ничего тягостного и напряженного. Наоборот, мне очень душевно молчится в его компании. Благостную тишину нарушает лишь щебет воробьев и редкие гудки теплоходов. Цветущая яблоня дурманит ароматом, на другом берегу реки пронзительно золотятся купола храма… Идиллия.
Как все-таки здорово, что стоит такая хорошая погода, что «Парнас» находится в столь живописном месте, что поблизости нет ни одного открытого кафе, отпугивающего потенциальных клиентов оглушающей музыкой, и совсем отлично было бы…
Я невольно вздыхаю.
– Что случилось? – тут же реагирует Егор.
– Трава выглядит так соблазнительно, – я показываю на откос за оградой. – Вытянуть бы сейчас ноги…
– В чем проблема? – Егор ловко перемахивает через низкое ограждение, снимает смокинг и расстилает его под березой. – Тебе помочь?
Он возвращается ко мне и в мгновение ока перетаскивает меня на другую сторону. Я сажусь на смокинг, скидываю туфли, вытягиваю ноги и издаю блаженный стон. Красота!
Егор тоже опускается на траву и, опираясь на локти, смотрит вверх.
– Как по-твоему, на что похоже это облако?
Я поднимаю голову и сразу понимаю, что он имеет в виду. Рядом с плотной массой облаков одиноко висит причудливое белоснежное нечто.
– На карету, – немного поколебавшись, отвечаю я.
– Из тыквы?
– Подождем до полуночи, тогда узнаем.
– Боюсь, в полночь мы ничего не сможем увидеть.
– Да, наверное.
Егор отрывается от созерцания небес и переводит взгляд на меня.
– В полночь можно найти более интересное занятие, – вкрадчиво произносит он.
Я пристально смотрю в его карие глаза, сердце сбивается с ритма, и уколы тысячи маленьких иголочек поднимаются от кончиков пальцев вверх по телу.
Наши губы встречаются, и время останавливается.
– Мы сошли с ума, – констатирую я примерно через вечность, пытаясь восстановить дыхание. – Ну просто пара желторотых студентов!
– Не знаю как ты, а я лишь недавно вышел из студенческого возраста, – заявляет Егор, и я, учитывая нашу разницу в возрасте, не могу удержаться от смеха.
– Каюсь, с моей стороны это был неуместный снобизм, – признаю я.
– Женщина, способная к самокритике – это же просто непреодолимый соблазн!
Я слегка пугаюсь, что он прямо сейчас захочет продемонстрировать всю силу моей непреодолимости. Признаюсь, мое тело жаждет именно этого, но в целом ситуация меня смущает. Егор каким-то чудом улавливает мое настроение и отстраняется.
– Хочешь еще погулять? – предлагает он.
– Неплохо бы… – Я с сомнением гляжу на туфли.
– Слушай, а ты не могла бы меня здесь подождать? Минут десять-пятнадцать?
– Конечно, – соглашаюсь я, весьма озадаченная.
Егор поднимается с травы, перелезает через парапет и вскоре исчезает из виду.
Сквозь туман в голове робко пробивается писк здравого смысла, требующий потратить отпущенное мне время на размышления о том, что происходит и чем все может кончиться, но я беспечно отвергаю его занудные претензии. Мне гораздо приятнее вызывать в памяти образ Егора: темные глаза под широкими бровями, сильные руки, волосы, слегка небрежно падающие на высокий лоб, четко очерченные губы…
Егор возвращается раньше, чем я успеваю вдоволь насладиться воспоминаниями.
– Нина, – говорит он, и я вздрагиваю. Чужое имя несколько возвращает меня к реальности. – Мне бы хотелось сделать тебе подарок. Конечно, ты можешь счесть это не совсем уместным…