Через пару столетий я принимаю героическое решение вернуться в зал. Глеб, наверное, меня уже потерял. Кажется, я провела в курилке целую вечность, не удивлюсь, если обнаружу, что все гости благополучно откланялись.
Я выхожу из укрытия и убеждаюсь, что народу действительно стало значительно меньше. Не исключено, конечно, что оставшиеся гости окажутся крепкими орешками и будут гулять до утра, но лично меня такой вариант совсем не привлекает – мои планы на остаток вечера гораздо романтичнее.
Только… Где же, все-таки, Глеб?
Я усаживаюсь за пустующий столик, оглядываюсь по сторонам и убеждаюсь, что Глеба действительно нет поблизости. Внезапно надо мной раздается хрипловатый женский голос:
– Вы, случайно, не Глеба Майорова ждете?
Я в недоумении поднимаю глаза на незнакомую молодую женщину. Отчего-то вид её мне крайне неприятен. Окрашенные в морковный цвет волосы, прищуренные глаза, капризно выпяченная нижняя губка, тоненькие ручки с просвечивающими венами, полное отсутствие бедер и при этом неестественно пышная, наполовину обнаженная грудь – зрелище на любителя, коим я однозначно не являюсь.
– А он недавно уехал, я сама видела, – сообщает красноголовая девица и, не спрашивая моего согласия, присаживается рядом.
Я молча смотрю на неё, не зная, как реагировать. Что все это значит? Глеб знаком с этой дамочкой и просил её мне что-то передать? Сомнительно. Думаю, в таком случае она бы просто сообщила все, что требуется, а не давала бы тут свидетельские показания.
Рука автоматически тянется к телефону, но я понимаю, что при незнакомке звонить нельзя. Слишком вольготно она расположилась, выходит, еще не высказалась до конца.
Словно прочитав мои мысли, незваная собеседница бросает выразительный взгляд в сторону букета, и замечает как будто про себя:
– Впрочем, здесь нечему удивляться.
– Вы о чем? – даю я долгожданную реплику. Девица моментально оживляется.
– О, видите ли, – произносит она, неумело изображая сомнение, – не слишком хорошо с моей стороны вмешиваться, но раз уж сложилась такая ситуация… – она косится на меня, и я поощряю её кивком.
– Я хорошо знаю Глеба, потому что он жил в гражданском браке с моей подругой, – она делает паузу и скорбно поджимает губы. – И он бросил её в тот же миг, когда узнал, что подруга ждет от него ребенка.
Внутри меня что-то сжимается, но я ничем не выдаю своих чувств, просто внимательно смотрю в хитрые глазки, полускрытые огненной челкой. Похоже, это не совсем та реакция, которую ожидала увидеть мадам. По её лицу пробегает тень досады, она немного раздувает ноздри и довольно напористо продолжает:
– Мне кажется, страх перед обязательствами превратился у Глеба в настоящую фобию. Он увидел, что вы дрались за букет, а значит, хотите выйти замуж, и сразу же сбежал.
Я дралась за букет? О, господи…
И, кстати, Глеб этого не видел.
– Глеб помогает содержать своего ребенка? – невольно интересуюсь я.
– Подруге пришлось сделать аборт, – трагическим голосом изрекает дамочка. – Так что вы еще легко отделались. Я понимаю, вам сейчас тяжело, но впоследствии вы поймете, что лучше сразу узнать горькую правду.
Так, что-то здесь сильно не клеится. К сожалению, из-за всплеска эмоций я не могу сообразить, что именно, но концы с концами не сходятся, это факт. Надо подумать. Мне надо хорошенько подумать. Только сперва необходимо избавиться от моей якобы доброжелательницы.
– Спасибо за предупреждение, – бормочу я с удрученным видом.
– Не за что, – сочувственно улыбается красноголовка, поднимается (ура, ура, ура) и хлопает меня тощей ручонкой по плечу. – Все будет хорошо.
Р-р-р-р-р-р-р!
Слава богу, ушла.
Вот зараза, уселась неподалеку и действует мне на нервы.
Я проверяю телефон. Ни сообщений, ни пропущенных вызовов. Замечаю брошенный украдкой взгляд рыжей стервы и едва не задыхаюсь от унижения. Наперекор всему набираю номер Глеба, но тщетно – бесстрастный голос сообщает, что абонент временно недоступен.
И что теперь?
Потребность обдумать случившееся донельзя актуальна, только вот условия совершенно неподходящие. Мне нужна моя уютная квартирка, одиночество и кофе.
Желание немедленно попасть под защиту родных стен настолько сильное, что хочется кричать. Но тут поднимает голову гордость. Если эта силиконовая мымра думает, что я немедленно брошусь в укромный уголок зализывать раны, то она глубоко заблуждается!
Я делаю глубокий вдох, включаю блеск в глазах, легко улыбаюсь и иду общаться, стараясь по возможности не хромать. Сперва я нахожу Элиных родителей и узнаю, что счастливая и всем довольная Аделаида Марковна уже отбыла на пару с младшим сыном. Затем я благодарю Эстер за прекрасную работу, и она, в преддверии завершения трудного дня, позволяет себе легкий коктейль в моей компании. Мы обмениваемся визитками (я уже упоминала о том, что выступала на свадьбе под своим собственным именем?) и расстаемся добрыми приятельницами.