Я вспомнила открытку с видом, которую Том купил в тот день, когда мы посетили замок Санта-Барбара. Он сказал, что собирается послать её своему другу-барабанщику, переехавшему в Лос-Анджелес. Тогда я была так встревожена намерением Тома (считавшего меня своей сообщницей) утопить Харри, что не забрала у него открытку, что сделала бы в другой ситуации. Потом, когда мы с Харри заключили союз против Тома, я забыла об этом инциденте. Сейчас я могла лишь гадать, отправил ли Том эту открытку, как он обещал, без подписи и обратного адреса.
Интуиция подсказывала мне, что не следует говорить об этом Харри. Если открытка была послана, Харри мог бы лишь волноваться из-за этого. В любом случае барабанщик находился на расстоянии более девяти тысяч миль от нас (успокаивала себя я) и вряд ли на него произведет большое впечатление вид какого-то незнакомого испанского замка.
Харри закурил одну из сигар, подаренных ему ко дню рождения Томом. Терпкий аромат заполнил собой комнату. Полыхающий камин создавал атмосферу покоя и безмятежности, херес пробуждал в нас аппетит перед обедом, и нам было трудно поверить, что где-то за этими четырьмя стенами нас поджидает опасность.
- Даже если Джинна на самом деле посетила Пилгрим-Лейк, что весьма маловероятно, что она могла там узнать? - спросил Харри. - Кроме того, что мы - брат и сестра?
- Этого вполне достаточно для пересмотра дела об убийстве Сары. Неужели тебе это не ясно? Один тот факт, что мы солгали Скотланд-Ярду насчет наших отношений, даст им новые доказательства. Те, что отсутствовали во время суда над Иэном. Это станет законным основанием для пересмотра вопроса о виновности Иэна.
- Пожалуй, да, - неуверенно сказал Харри.
- Мне пришло в голову кое-что еще.
- Что именно?
- Если Джинна обнаружила, что мы - брат и сестра, она скажет об этом Иэну, и он пересмотрит свою позицию. Он признал себя виновным в убийстве Сары, чтобы защитить Джинну. Теперь он поймет, какую глупость совершил. Поймет, что убийца - не Джинна, а я. Что мы с тобой в сговоре. Что мы связаны отнюдь не случайным знакомством.
- Это звучит серьезно, - согласился Харри. - Но лишь в том случае, если Джинна побывала в Пилгрим-Лейке, в чем ты, похоже, убеждена. Возможно, она просто убежала с каким-то парнем, в которого влюбилась, - предположил Харри. - После Тома она могла полюбить секс. Может быть, она познакомилась с каким-то человеком в баре или на вечеринке и решила улететь с ним на Гибридские острова, чтобы развлечься там. Это может объяснять её загадочное исчезновение, да?
Меня не очень-то удовлетворило это объяснение. Я переживала из-за временного отсутствия Джинны. Происходило что-то ужасное. Я не доверяла моей падчерице. Я знала её гораздо лучше, чем мой брат.
- Надеюсь, да.
Сегодня мы решили пообедать дома. Верная Маргерита оставила нам в плите жареного цыпленка и картофель. Их надо было лишь подогреть. Начать мы собирались с домашнего овощного супа. Нас ждал чудесный семейный вечер.
Тем не менее по этому случаю я надела ярко-пурпурный шелковый костюм и мое чудесное колье с рубином. Я так любила эту вещь, что надевала её по малейшему поводу. Насыщенный цвет камня напоминал мне бургундское вино или свежую кровь. Я помнила забрызганный кровью белый фартук матери, в котором она работала за мясным прилавком в "Универсальном магазине Маринго". Но те пятна засохшей крови были чаще всего коричневыми. Мне никогда не нравился этот фартук. Он действовал на меня угнетающе.
- Ты заметил, - сказала я Харри, - что во время четырех совершенных нами убийств ни разу не пролилась кровь?
- Нет, пролилась. Когда я вырубил Полетт. После моего первого удара она хлынула из носа женщины.
- Это не считается.
- Почему?
- Я этого не видела.
- Господи, к чему ты клонишь?
Но я была погружена в мои мысли.
- Потом я отравила Сару. Снова бескровное убийство. Знаешь, Харри, если вспомнить все наши убийства, то можно увидеть, что они были относительно гуманными, изящными. Мы никого не застрелили, не зарезали. Не пускали в ход револьверы и ножи. Не пролили ничью кровь.
- Зачем нам было её проливать? - Харри отреагировал на мою серьезность смущенной улыбкой. - Без необходимости? Мы же шевелили не только руками, но и мозгами.
Я не засмеялась.
- В следующий раз прольется кровь!
Мой брат нахмурился.
- О чем ты говоришь? В какой следующий раз?
- Ты ведь не думаешь, что мы закончили, верно?
Харри растерянно опустил сигару.
- Я тебя не понимаю, Алексис. Что ты несешь? Конечно, мы закончили. Мы сделали то, что должны были сделать, чтобы быть вместе. В случае Тома чтобы остаться вместе. Но теперь все кончено. Это в прошлом.
- Да?
- Да, - ответил он, но уже с какой-то новой неуверенностью в голосе.
- Однако ты сам признался, что получил удовольствие от убийства Полетт и Роуз. Помнишь? Это было в прошлом месяце, когда мы отправились на ленч в "Карлтон". Ты стыдился своих чувств, но не пытался отрицать их.
- Я убил Полетт и Роуз семнадцать лет тому назад, - заметил Харри. Тогда я был мальчишкой.
- Ты не был мальчишкой, когда в прошлом месяце мы утопили Тома. Скажи мне, что ты не получил удовольствия. Ну же, скажи. Если ты это сделаешь, я тебе поверю. Мы ведь теперь ничего не скрываем друг от друга.
Харри задумался. Потом наши глаза медленно встретились. Ему не было необходимости говорить. За Харри все сказало мечтательное, довольное выражение его лица. Он словно вспоминал эротический эпизод. Убийство давало ощущение власти, а власть - вещь чувственная. Однажды вкусив её, люди нуждаются в ней. Мы с Харри стали наркоманами.
Но он снова попытался отмахнуться от этого.
- В твои планы не входит сделать из нас серийных убийц, Алексис? Убивающих кого попало ради удовольствия?
- Нет. Это неинтересно. Скорее глупо и бессмысленно.
- Тогда кого ты наметила в качестве твоей следующей жертвы?
- Нашей следующей жертвы, - поправила его я. - Мы теперь партнеры.
- Хорошо. Нашей. Кого?
- Догадайся.
Он уставился на меня, ожидая объяснения.
- Все просто, - сказала я. - Джинна - единственный человек, которого я действительно ненавижу. Я хочу сказать - из всех убитых нами людей. Я не питала настоящей ненависти к Саре, она лишь была препятствием, как и Том. Они нам мешали, и их пришлось убрать. Но я не испытывала к ним ненависти. А теперь представь себе, что такое уничтожить недруга, смертельного врага, который пытается погубить тебя. Не заблуждайся на сей счет: если Джинна появится здесь, то лишь для того, чтобы избавиться от нас. Конечно, законным путем, но это ничего не меняет. Я бы предпочла умереть, нежели оказаться за решеткой. А ты?
- Не знаю. Всегда можно рассчитывать на условно-досрочное освобождение. В конце концов мы бы освободились. Ты знаешь, как мягка английская система наказания. Нас бы освободи за хорошее поведение через пять лет.
- За хорошее поведение - это звучит смешно, если принять во внимание, что мы убили четырех людей.
- Четырех, Алексис. Не пятерых.
- Что это значит?
- Я думаю, что нам не следует даже помышлять об убийстве Джинны. Если мы совершим его, нам никогда не выбраться из тюрьмы. Никогда. Это преступление покажется слишком безжалостным, хладнокровным. Она молода и невинна. Суд примет во внимание, как сильно она пострадала в прошлом, потеряв в раннем возрасте мать и няню, а позже лишившись отца, угодившего в Дартмур за покушение на твою жизнь. Уверяю тебя, Алексис, если мы убьем Джинну, это будет выглядеть плохо. Очень плохо. Нас не пощадят.
Мой брат рассуждал разумно.
Мне не понравились его слова, но я не могла игнорировать их. С одной стороны, я безумно хотела расправиться с Джинной. С другой стороны, хотела жить, быть счастливой. Я чувствовала, что в моей душе происходит отчаянная схватка: моя жестокая, кровожадная натура боролась с другим человеком, жившим внутри меня, с человеком, которому не довелось реализовать себя, юной девушкой, мечтавшей о любви, нежности, покое. С девушкой вроде Джинны. Убив её, я бы уничтожила мой потенциал, который ещё не получил шанса раскрыться.