- Мне надо поговорить с тобой, - произнес он суровым тоном.
- О чем?
- О тебе. Обо мне. О нас. О Томе.
- О Томе?
- Я не хочу, чтобы ты спала с ним.
Меня изумил его диктаторский тон.
- Правда? Почему бы и нет? Не говори мне, что ты ревнуешь, Харри.
- Это кажется тебе невероятным?
- После твоего вчерашнего исчезновения - да, кажется.
- Вчера я перебрал. Ничего не мог с собой поделать. Такое, к несчастью, случается.
Я посмотрела на бокал с "перно".
- Полагаю, ты и сейчас ничего не можешь с собой поделать.
- Это совсем другое. Я просто опохмеляюсь, - он проглотил зловещий напиток. - Вчера я слишком разволновался. Я так долго ждал твоего приезда. Начал праздновать его слишком рано. Я не собирался напиваться. Это правда, Алексис.
Я подозревала, что сейчас мой брат не узнал бы правду, даже если бы она появилась перед ним и врезала ему в солнечное сплетение.
- Том говорит, что в последнее время ты злоупотребляешь спиртным.
- Том - чертов лжец. Почему ты ему веришь? Он скажет что угодно, лишь бы опорочить меня.
- Зачем ему это нужно? Я думала, что вы - лучшие друзья.
- Друзья! - Харри усмехнулся. - Я тоже так думал, но твой приезд внес ясность в ситуацию. Похоже, Том все ещё сохнет по тебе. Должно быть, ты произвела на него сильное впечатление в Лондоне. Вчера он так спешил встретить тебя в аэропорте, что выскочил из дома, не дождавшись меня.
- Том сказал нечто другое. Он сказал, что ты отсыпался после пьянки.
Харри понимающе кивнул.
- Ну конечно.
- Я видела твою комнату, - призналась я. - Судя по тому, как она выглядела, Том, похоже, прав. Как долго длится твой запой?
- Какой запой? Нет у меня никакого запоя. Том пытается настроить тебя против меня. Неужели ты это не видишь, Алексис? Этот сопляк влюблен в тебя. Он пытается очернить меня перед тобой.
Мне захотелось сказать ему, что Тому нет нужды это делать, что Харри сам отлично справился с этой задачей.
- Может быть, я тоже влюблена в него, - ответила я.
Ба-бах! Эффект от удара оказался более сильным, чем я предполагала. Харри посмотрел на меня с ненавистью.
- Ты шутишь, Алексис. Ты не можешь говорить серьезно. Не можешь после всего пережитого нами. После стольких лет ожидания. Не можешь увлечься мальчишкой вроде Тома.
- Но это правда, - не сдалась я. - Он мне дорог. Очень дорог.
- Не верю в это. Отказываюсь тебе верить. Это отвратительная ложь! Харри уже перешел на крик, он казался ошалевшим, совершенно пьяным. - Ты принадлежишь мне, Алексис! Так было всегда. Ничто не может это изменить. Ничто. И уж, конечно, не сопливый мальчишка вроде этого МакКиллапа. Ладно, я был пьян, и ты провела с ним ночь, это естественно в такой ситуации. Я прощаю тебя.
- Ты прощаешь меня? - Я пронзительно засмеялась. - Это звучит здорово. Просто потрясающе. Ты не можешь никого прощать. Ты сам нуждаешься в прощении.
- За что? - спросил этот безумец.
Я была так близка к тому, чтобы взорваться, что сама не знаю, как мне удалось справиться с собой.
- За то, что ты не встретил меня в аэропорту. За то, что обошелся со мной, когда я приехала сюда, как со случайной знакомой. За то, что не замечал меня, когда мы гуляли вчера. За то, что напился и заснул в мою первую ночь в Испании. За то, что отдал меня Тому. Вот за что.
- Я думал, ты влюблена в него, - с ядом в голосе сказал Харри.
Я уставилась на него, заставляя себя трезво оценить происшедшую с Харри перемену. Алкоголь подействовал на его голову. Превратил из обаятельного, разумного человека в хитрого, коварного монстра, выворачивавшего мои слова к своей собственной сумасшедшей выгоде. Мне захотелось рассмеяться. Заплакать. Что стало с моим прекрасным братом, которого я всегда любила? Ради этого человека я ждала, молилась и убила? Ради этой карикатуры на мужчину? Ради этого жалкого пьяницы? Было трудно поверить, что Харри так изменился. Однако отрицать это было бы ещё трудней.
Какое-то мгновение мы просто стояли, глядя друг на друга, словно oхваченные взаимной неприязнью боксеры, которых развел в стороны добросовестный рефери. Я почти ожидала сигнала к продолжению схватки, по которому мы снова бросимся в бой, станем обмениваться словесными ударами, говорить колкости, стараться покалечить, ранить, уничтожить противника.
Но мы лишь уничтожали самих себя. Словно осознав бессмысленность нашей битвы, Харри поставил свой бокал с "перно" на бамбуковый столик возле вазы с поникшими цветами и шагнул ко мне.
- Я люблю тебя, Алексис. - Он обнял меня. - Я очень люблю тебя.
От Харри исходил запах "перно", а его тело казалось обессилевшим, чего я раньше никогда не замечала. Мышцы Харри словно превратились в желе. Это был совсем не то тело, которое я когда-то знала и хотела. Это тело принадлежало незнакомцу, казалось мне таким же чужим, как тот пьяница, которому оно принадлежало. Я не знала, что мне следует сделать или сказать. Я чувствовала, что Харри намерен позаниматься со мной любовью, но хотела этого меньше всего на свете. Даже целоваться с ним мне было противно из-за запаха перегара.
- Харри, пожалуйста, не сейчас. - Я отстранилась от него, пытаясь придумать предлог для вежливого отказа. - Я очень устала. Я хочу сначала поспать, принять ванну...
Его глаза стали жесткими.
- Чтобы смыть запах Тома МакКиллапа?
- Пожалуйста, Харри. Не надо.
- Что не надо? Упоминать домашние тайны? - Все следы нежности исчезли, Харри снова стал язвительным. - Напоминать тебе о том, с кем ты трахалась вчера ночью? В чем дело, Алексис? Ты любишь Тома. Тебе не следует стыдиться его, хоть он и годится по возрасту тебе в сыновья. Что такое сегодня маленький инцест? Это сущий пустяк после той практики, которую ты имела со мной.
Я ударила Харри, и у него потекла кровь из носа. Я посмотрела на безвольное, растерянное лицо брата и поняла, что перестала видеть в Харри мужчину вовсе не из-за его пьянства. У меня были старомодные представления относительно мужчин, сформировавшиеся, вероятно, под влиянием фильмов с Кларком Гейблом и Хэмфри Богартом, которые я смотрела тайком в детстве. Я ждала от него благородства, нежности, силы, а не мелочной и глупой мстительности. Но Харри, которого я знала, умер. Передо мной стоял отталкивающий незнакомец, желавший позаниматься любовью.
Я могла отказаться, закричать, оскорбить его, выкинуть отсюда, позвать Тома. Но я не сделала этого. Я безропотно уступила и отдала себя в распоряжение призрака. Это напоминало секс в гробу. Одно из тел было ещё теплым. Его. Мое же было холодным, как февральский лед на озере в Пилгрим-Лейке.
Я снова вспомнила себя и Харри (прежнего Харри), катающихся рука об руку по той гладкой блестящей поверхности. Я увидела длинные белые сапоги со шнурками, которые носила тогда - как Соня Хенье в её шикарных мюзиклах. Я даже подумала о Кларке Гейбле, столь галантно обходившимся со шлюхами из дансингов. Я думала о чем угодно, только не о том, что в мое тело вторгался человек, которого я не знала, который мне не нравился, казался отталкивающим.
- В чем дело? - спросил он.
Как только он остановился, я вскочила с кровати и побежала в соседнюю ванную, зажав рот рукой. Мне впервые вытошнило после секса. Правда, я впервые занималась любовью с трупом.
Остаток дня прошел в нервном напряжении. События развивались довольно интересно. Я отправилась с Харри и Томом на ленч в прибрежный ресторан.
- Что в Лондоне думают относительно твоего местонахождения? - спросил меня Том, беспокойно поглядывая по сторонам. - Что ты сказала Джинне и Иэну?
Я решила, что сейчас он не в состоянии спокойно воспринять известие об исчезновении Джинны. Это стоит обсудить с ним в другой раз, когда он будет менее заведенным.
- Я сказала, что отправляюсь в Париж.
- В Париж. - Голос Харри рассеянно оборвался, потом зазвучал снова. Забавный выбор.