Барл усиленно размышлял. Конечно, он и представить не мог, что сражается с одним из опасных насекомых. На этой забытой планете люди не сражались. Они убегали. Или прятались. Но парень все же сумел представить, как добывает еду при помощи удара рогом. Рог длиннее руки, хотя действовать им не слишком удобно. Однако в руках подготовленного человека он мог бы стать смертоносным оружием.
Барлу не пришли мысли о сражении, лишь идея добыть еду при помощи удара рогом. Это должна быть еда, которая не станет сопротивляться. На парня снизошло вдохновение. Лицо его прояснилось. Он начал красться к небольшой речке, текущей по равнине, где жило племя людей, добывающих пищу в соперничестве с муравьями. В речной воде плавали желтобрюхие тритоны, достаточно большие, чтобы годиться в пищу. А на поверхности и на дне копошились тысячи различных личинок.
Но водились там и смертельно опасные существа. Например, гигантский речной рак, хватающий клешнями неосторожных. Такой мог с легкостью откусить руку. Высоко над водой временами жужжали москиты с четырехдюймовыми крыльями и, хотя они постепенно вымирали из-за нехватки растений, чьим соком питались, но были они громадными.
Медленно и осторожно, почти ползком, Барл пробирался через лес поганок. Вместо травы под ногами пружинила коричневая ржавчина.
Оранжевые, красные и фиолетовые наросты группировались у оснований грибных ножек. Один раз Барл остановился, чтобы проткнуть рогом мясистую колонну и убедиться, что его задумка выполнима.
Украдкой он проткнул выпуклый нарост и замер, услышав шорох. Четыре-пять муравьев длиной всего по несколько дюймов, возвращались привычной тропой в свой город. Нагруженные добычей, они двигались по маршруту, отмеченному запахом муравьиной кислоты, оставленной их предшественниками. Барл подождал, пока муравьи не уйдут, а затем продолжил свой путь.
Так он добрался до берега реки. Вода текла очень медленно, зеленая пена превращала ее почти что в болото, и на поверхности временами громко лопались большие пузыри. Посередине река текла немного быстрее, и вода казалась прозрачней. По ней шустро носились многоногие водяные пауки. Он почти не увеличились в размерах в этом мире гигантских насекомых, потому что увеличение веса привело бы к тому, что они не смогли бы держаться на поверхности.
Барл внимательно осмотрелся. Три четверти внимания сосредоточились на поисках опасности, что вполне естественно, и лишь на одна — на том, чтобы проверить возникшую у него идею. Зеленая пена покрывала реку на много ярдов от берега. Немного ниже по течению, быстрина подходила ближе, и, в отличие от того места, где стоял Барл, там он мог бы увидеть, кто плавает, ползает или извивается под водой.
Скальное обнажение, покрытое мхом и поросшее грибами, широкими ступенями спускалось почти до самой воды. Барл осторожно направился туда, и вдруг заметил съедобный гриб, являвшийся основной частью человеческого рациона. Парень остановился, чтобы оторвать клок дряблой белой мякоти, достаточно большой, чтобы прокормить его несколько дней. По обычаю племени, нашедший запас провизии, прятался и оставался рядом в укрытии, пока еда не закончится. Барл испытывал желание поступить со своей находкой точно так же. Он мог бы поделиться едой с Сайей, и они ели бы вместе. И могли бы оставаться в безопасности, пока голод снова не выгнал бы их наружу.
Но в вода бодро текла под спускающимися каменными ступенями, заросшими грибами, и Барл испытал странное чувство. Возможно, он стал первым человеком за много поколений, испытавшим потребность нанести удар, чтобы добыть еду. Вероятно, в нем сохранилось атавистическое чувство храбрости, чувство, не помогавшее выжить в этом мире. Но Барл захотел отнести Сайе еду, добытую ударом рога жука-минотавра. Странное желание.
А также и совершенно новое. Еще совсем недавно, будучи помоложе, Барл подумал бы обо всем племени. Он вспомнил бы о старом Джоне, лысом, хриплом и робком. Или о старой Таме, морщинистой и ворчливой, чей вечно недовольный вид исчез бы при виде лакомых кусочков. И о юных членах племени Дике и Тете, которые стали бы забавно бороться из-за выделенной им еды.
Но сейчас он представлял только Сайю, как она удивится и обрадуется, когда он протянет ей больше еды, чем она когда-либо ела. Она бы стала очень гордиться им!
Конечно, Барл не задумывался, что собирается бороться за еду для Сайи. Ему просто хотелось нанести удар по чему-то съедобному в воде. Обитатели воды не дрались с обитателями суши. А поскольку он не находился в воде, значит, и ему не придется драться. Совершенно новая, ранее никем не высказанная идея. Если Барл добьется своего, то все племя будет им восхищаться. Сайя будет им восхищаться. Все поймут, что он нашел новый источник еды, и станут ему завидовать, пока он не научит их делать то же самое. Соплеменников Барла больше всего беспокоило наполнение своих животов. На втором плане стояло самосохранение. А сохранение рода оставалось где-то на третьем. Они жили толпой без вожаков, собираясь на ночь в одном убежище, где могли разделить удачную добычу и переждать ночь. Они не имели оружия. Даже Барл не считал свое новоприобретенное копье оружием. Он считал его всего лишь инструментом, пригодным для того, чтобы помочь раздобыть еду. Причем так он тоже не думал. Его племя даже не понимало, что такое инструмент. Иногда они использовали камни, чтобы разбить найденные среди недоеденных останков конечности крупных насекомых, но не сохраняли эти камни и не носили с собой. У Барла едва теплилось смутное представление, что нужно принести что-то куда-то, чтобы с ним что-то сделать. Но уже одно это можно счесть из ряда вон выходящим. Возможно, парень уродился настоящим гением.