— Саша, постой.
Я сделал вид, что либо ничего не слышу, либо меня уже ничего не касается, но громкость шепота повысилась:
— Саша, стой! Со мной что-то странное происходит.
Так, значит, «с ней что-то странное происходит», а каково мне после таких обвинений? И, судя по фразе, Галя не собирается извиняться, а ведь это мужчин считают эгоистами. Я нехотя повернулся, чтобы увидеть весьма странную картину: Галина голова была направлена в мою сторону, а вот ее глазам, крутившимся по максимально возможной окружности, никак не удавалось остановиться на мне.
— Саша, что со мной? — спросила Галя с нарождающимся отчаянием в голосе.
Я тоже забеспокоился: психика Галочки не выдержала множества новых ощущений, и первым звоночком был устроенный ею скандал.
— Девочки, бегом сюда, тут с Галей что-то случилось.
Но близняшки, успевшие обуться, и так уже стояли за моей спиной. Галя посмотрела на них, облегченно вздохнула, попыталась перевести взгляд на меня и снова завертела глазами.
— Ну вот, опять началось.
Девочки обошли меня и аккуратно усадили страдалицу на табурет. Она посмотрела на них, радуясь быстрому прохождению рецидива ее удивительной болезни. Пока девочки, решившие отложить обиду на какое-то время, успокаивали странную больную, она попыталась посмотреть в мою сторону и снова скривилась. Я прислонился к холодильнику, гадая, почему именно я вызываю такую серьезную аллергию у Галиною зрения. Сложив два и два, я пододвинул к себе еще один табурет и неуклюже упал на него, убедившись в твердости сиденья. Девочки обернулись, обеспокоенные теперь и моим состоянием. Галочка, избегая смотреть на меня (еще бы!), нацелила ухо в мою сторону. Я выдавил из себя:
— Ничего себе! — и замолчал, обдумывая ситуацию, в которую попал.
Вот тут действительно проявился мужской эгоизм, так как я почему-то совершенно не сомневался в исцелении Галиною недуга, а вот мои дальнейшие планы в отношениях с Галей нуждались в пересмотре.
— Александр Игнатьевич, а с вами-то что? Вы что, нас напугать сговорились? Перестаньте сидеть с таким видом.
Я посмотрел на Галю и произнес:
— Мало было двух, так еще и третья на мою голову. Доигрались.
— Саш, кончай загадками говорить. Что случилось?
Я откинулся от холодильника:
— Ну что, девчата, принимайте в безумные ряды школьниц-недоучек новенькую, хотя, судя по последнему опыту, ее пока в детсадовскую группу надо определить.
Девочки посмотрели на меня, на Галю, будто заново ее увидели, и выдохнули в восхищении:
— Ничего себе. А что еще ты можешь?
Галя, не понимая ничего, попыталась найти ответ у меня, но только снова закрутила глазами. Я обратился к девочкам:
— Исправить-то можете или мне теперь другую «домработницу» искать? — съязвил я, вспомнив, с чего все началось.
— Саша, о чем ты говоришь? Что со мной, мне кто-нибудь объяснит? — Галя уже не справлялась с испугом.
— Что-что? Простейшая аутомагия, только ее обычно используют, чтобы организму помочь, — попыталась объяснить Даша.
Этого ответа оказалось маловато, и с десяток минут мы убеждали Галю, что причиной ее странного недуга была одна фраза, в запальчивости выкрикнутая ею в мой адрес. Я, продолжая обижаться, даже сказал, что, в общем-то, ничего страшного не случилось, если учесть, что на Земле живут еще почти шесть с половиной миллиардов человек, которыми она совершенно безнаказанно может любоваться. Галочку, однако, больше волновали ее неуправляемые способности, чем невозможность сфокусировать на мне взгляд, и она упорно отказывалась в них верить, невзирая даже на историю с лавочкой банды бабы Зои. Девочки же, используя непонятные термины, как могли, убеждали ее. Когда мне все это надоело, я встал, хлопнул в ладоши, привлекая внимание, и сказал:
— Итак, попробуем еще раз. Будем считать, что инцидента не было, Галя «искупила кровью» свою вину, поэтому, девочки, верните ей нормальное зрение и все вместе приготовьте наконец что-нибудь поесть. И Галя, прошу тебя, разреши им похозяйничать, мне же все-таки им еще и оценку ставить.
Оставив распоряжения, которые, к счастью, никто не стал оспаривать, я вышел из кухни, Галя пошла в ванную переодеться (она все-таки извинилась), и женская часть нашей команды приступила к обсуждению меню, которое можно было сотворить из скудного продовольственного набора, обнаруженного на кухне. Я же начал изучение квартиры на наличие следов пребывания здесь лиц мужского пола. Судя по холодильнику, мне волноваться особо не о чем, никакой мужчина не протянет на такой пище, так что если у нее кто-то недавно был, то либо умер от голода (и, возможно, его обтянутый кожей скелет пылится где-нибудь под диваном), либо просто малодушно сбежал, пока у него еще оставались силы передвигаться на своих ногах. К сожалению, имел право на существование вариант, в котором Галя встречалась со своим избранником на его территории, и я с новой силой стал искать доказательства ошибочности этой теории. К моей радости, я не обнаружил фотографий в рамках, на которых была бы запечатлена счастливая Галочка в объятиях какого-нибудь загорелого мачо, не было и фотографий серьезных молодых людей, весь внешний вид которых говорит о парочке высших образований, одно из которых обязательно юридическое.
Но затем мне в глаза бросился прямоугольник с изображением очень немолодого тучного мужика, лежащий на столике среди газет и женских журналов. «Вот тебе и загорелый мачо с двумя образованиями», — подумал я, взял карточку и облегченно вздохнул. Тяжелый взгляд изображенного принадлежал избраннику общенародному, а не лично Галиному. В связи с очередной избирательной кампанией календарики, листовки и газеты завалили и мой почтовый ящик, но, в отличие от Гали, я редко приносил эту макулатуру домой, чаще сразу перемещая ее из почтового ящика в люк мусоропровода.
Успокоившись, я опустился в кресло и, дожидаясь обеда, вертел в руках календарик, изредка показывая ему и в его лице всем возможным Галиным поклонникам язык. С кухни доносились споры, вздохи удивления, пару раз явно пахнуло чем-то паленым, что-то упало, судя по силе звука, размером не менее холодильника, — в общем, девочки готовили. Через полчаса я уже успел ознакомиться с обещаниями кандидатов, которые называются вполне солидным словосочетанием «предвыборная платформа», к сожалению, не таким надежным, как «железнодорожная». Наконец меня позвали есть.
Надо признаться, что девочки вполне заслужили высший балл по приготовлению пищи, да и что там оценки — они сами вполне могли бы преподавать в кулинарных училищах или работать шеф-поварами в лучших столичных ресторанах. Предложенный обед состоял из салата, густых наваристых щей, отбивных, овощного рагу и клубничного компота. На десерт полагались маленькие пирожные. Уничтожая пищу, я не переставал нахваливать девочек и хозяйку, которая, несмотря на великолепие стола, ела медленно и с какой-то опаской глотала каждый кусочек. Я удивился отсутствию у нее аппетита, но потом списал все это на диету, правильный образ жизни и прочее, что она там поддерживала. Но затем она все-таки вошла в норму и рубала не хуже меня. Покончив со вторым, она налегла на пирожные, чем несколько обеспокоила девочек, которые только приступили к рагу.
Блаженно откинувшись на стуле, Галочка погладила себя по животику и сказала:
— Никогда бы не подумала, что все это можно изготовить из капусты, трех морковок, сыра и черствого хлеба.
Я поперхнулся эклером и стал внимательно изучать то, что ем. Сразу показалось, что в обеде было что-то не так. И мясо жевалось на удивление мягко, в рагу были кусочки непонятного цвета, да и начинка в пирожном, хоть и была чрезвычайно вкусной, по консистенции никак не напоминала обычный сливочный крем. Я поднес остаток эклера к глазам и убедился, что тесто почему-то имеет волокнистую структуру. Даша проследила за моими движениями и сказала:
— Мы сначала думали голубцы приготовить, даже уже свернули, но потом вспомнили, что у нас десерта нет, и решили их в пирожные переделать.
Я сглотнул. То есть фактически я сейчас держу в руке голубец, состоящий на самом деле из капусты, риса и мясного фарша. И где это все? Магия магией, но каким образом мясо можно превратить в сливочный крем, и главное — зачем? Мясо — оно же лучше. Но тут же возникал следующий вопрос: а откуда оно вообще, это мясо, взялось? Его же не было, а отбивные казались такими замечательными. Я уже хотел возмущенно спросить у девочек, чем они меня кормили, но меня перебила Галя, вгрызаясь в очередное пирожное: