— А ты в самом деле все видел и можешь опознать убийц?
Фердинанд молча отвернулся от Егора.
— Ну и черт с тобой! — плюнул Егор в сердцах. — Молчание — золото!
Хлопнула входная дверь, раздались торопливые шаги. Егор метнулся за шкаф. Фердинанд, кряхтя, полез в дымоход.
— А где мои рабочие? — спросила возникшая на пороге Екатерина Петровна. Лицо у нее было красное, потное, меховая шляпка сбилась набок. К груди она прижимала толстого бронзового амура. Екатерина Петровна несла его, как мать — младенца, похлопывая по толстой попке. Только недоразвитые крылья и зеленая патина указывали на его древнее происхождение.
Фердинанд выпал из дымохода и прогнусавил:
— Бонжур, мадемуазель.
— Мадам, — машинально поправила Екатерина Петровна и вскрикнула: — Егор, что это?
— Это попугай, мадам, — ответил Фердинанд.
— Егор, ты что, купил его? Он живой? Сколько ему лет? Он говорящий? — Вопросы сыпались скачущим горохом из уст возбужденной Екатерины Петровны.
Обстоятельный Фердинанд, слегка пародируя манеру вышколенного английского дворецкого, ответил:
— Нет, мадам. Да, мадам. Сто пятьдесят шесть, мадам. Да, мадам.
Егор вышел из-за шкафа.
— Мама, зачем ты купила этого ангела? У тебя уже есть такой.
— Ну, в пару… как это… — Подыскивая нужное слово, Екатерина Петровна обернулась к Фердинанду.
— В пандан! — подсказал он.
Екатерина Петровна высокомерно усмехнулась интеллектуально поверженному сыну и вдруг озабоченно нахмурилась.
— А ты купил «Вискас»?
— Зачем тебе «Вискас»? — уныло промямлил Егор, готовый ко всему.
— Не мне, а птичке! — Екатерину Петровну всегда ужасно сердила непонятливость сына. — Посмотри, какой он грустный. Ему явно не хватает витаминов. Я тебе давала витамины. Вспомни рыбий жир!
— Помню, — замогильным голосом отозвался Егор, — и никогда его не забуду. Лучше бы ты давала мне «Вискас». Кстати, это корм для кошек. А для птиц, как его там… «Трилл», кажется.
— Я так и сказала! — хладнокровно отрезала мать. — Мы в ответе за тех, кого приручили! Помнишь? И объясни рабочим, чтобы они убрали ту, ту и вот эту стену… О, вижу, уже начали сносить, — указала она пальцем на следы автоматных очередей. — А что это за фанера? Разве она была здесь?
— Нет, не было, я принес, — честно ответил Егор.
— Ну, хорошо, иди на работу, — смилостивилась Екатерина Петровна, — а ванной займемся завтра.
Егор выскользнул из гостиной и побежал к выходу.
— Его-ор! — гремело ему вслед. — Не забывай хотя бы раз в день есть горячее! У всех врачей — язва желудка — ты знаешь? Они не доживают до шестидесяти лет…
Егор выскочил из квартиры и поскакал по лестнице.
Екатерина Петровна поглядела на амура, погладила его кудрявую головку и спросила:
— Куда же мне тебя поставить?
Амур молчал, лукаво улыбаясь.
Фердинанд вылез из своего укрытия и взлетел на каминную полку, растопырив крылья и отставив лапу.
Екатерина Петровна с лету поняла его мысль и задумчиво взгромоздила амура на противоположный край полки. Отошла подальше, прищурилась, полюбовалась и твердо сказала:
— То, что надо!
Егор мчался в потоке машин по Ленинскому проспекту, шипя сквозь зубы всякие злобные слова. Но постепенно мысли его улеглись. Он стал думать о сегодняшних операциях, о контейнере с оборудованием, который послезавтра должен прибыть в Шереметьево, и надо бы самому встретить и проследить… И окончательно успокоился. Это был мир привычный, понятный, где Егор являлся хозяином положения, отвечал за все, люди ему верили и подчинялись, а всякие там…
Зазвонил телефон.
— Что еще, мама?! — с протяжным стоном рявкнул в трубку Егор. — Я еду на работу!!
— Езжай куда хочешь! Гос-споди, сколько страсти! Я всю жизнь проработала на одном месте, непрерывный стаж — сорок два года, и если бы не это сокращение…
— Мама! — завопил Егор, резко затормозив перед светофором. — Я чуть не проскочил на красный свет. — Короче! Телеграфным стилем!
— «Трилл»! — каркнула мама.
— Что — «Трилл»? — не понял Егор.
Мама довольно захихикала:
— Сам же просил: телеграфным стилем! «Трилл» — Феденьке, а мне — второго амура, я тебе сейчас объясню. Вот, Егорушка, входишь ты в мою квартиру, справа — спальня, слева — столовая, но ты туда не ходи, сынок. Иди прямо-прямо по коридору, пока не упрешься в свернутые ковры. По левой стороне, за коврами — большая коробка, а на ней — корзина с хрусталем. Осторожно, слышишь!
Егор слушал, кивал и радовался, что контейнер с оборудованием прибывает не сегодня. День был загублен начисто.