Он пытался отвлечься. Предстоящий разговор томил его душу. Быстрей бы все это кончилось…
«Отдам ей машину», — решил Егор, отнимая у охотника ружье и съедая его. В ванной перестала шуметь вода.
— Егор, это ты? Я сейчас! — Вероника вошла в вечернем платье, в рыжем парике и длинных бархатных перчатках. — Наконец-то пришел, зайчик мой! — Она скользнула накрашенными губами по его щеке, оставив алый жирный след. — Ну вот! — удивилась Вероника. — Это же «Макс Фактор»! В рекламе сказано, что помада не оставляет следов!
— Ника! — вздохнул Егор. — Ты как ребенок! Веришь всякой дурацкой рекламе.
— Не всякой! — обиделась Вероника. — Только этой! Ой! Это мне? — воскликнула она, указав на торт ярким коготком. — Какая прелесть! — Вероника с корнем вырвала безоружного охотника и откусила ему голову. В огороде остался торжествующий заяц. — Егорушка! — вдохновенно произнесла женщина. — А давай!.. Нет, ты не смейся! Я что придумала! Давай никуда не пойдем сегодня, отключим телефон, закроемся и будем при свечах есть торт. Только ты и я! Оригинально, правда?
Егор сморщился, как от зубной боли.
— Сядь, Вероника.
Она послушно села, осторожно расправив платье, и уставилась на Егора своими сияющими восторженными глазами.
— Вероника! Нам было хорошо вместе… — туманно начал Егор.
— О-о-о… — призывно выдохнула Вероника, подняв глаза к потолку и сладко облизываясь. — Ты хочешь?.. Прямо сейчас?.. — Она затеребила яркими коготками подол бесконечного платья, гармошкой собирая его на коленях.
— Нет! — в ужасе крикнул Егор.
Коготки в недоумении остановились, подол, шелестя, заструился вниз.
— Нет? — удивилась Вероника. — Как хочешь. Тогда поехали в казино. Мне сегодня повезет, я чувствую.
— Ага! Ты всегда так говоришь! — фыркнул Егор. — Никогда тебе не везло в рулетку. И что за мания — десять раз подряд ставить на зеро! Никто из культурных людей на зеро не ставит; на красное или черное, на цифру — цифр не знаешь? Словечко тебе понравилось! «Крупье, зеро-о!» — жеманно протянул Егор, передразнивая манеру Вероники. — И просадила две тысячи баксов за вечер!
Вероника опустила голову и стала царапать ногтями зайца на торте.
— Оставь зайца в покое! — рявкнул Егор.
Вероника отдернула руку и заплакала.
«Боже, — подумал Егор, — что я несу?! О чем мы говорим? Хотел хорошо, по-человечески расстаться… Заяц, баксы!» И зайца, и баксов было жаль. А Веронику — нет.
— Ну ладно, извини… — пробормотал он. — Да ешь ты этого зайца!
— Не хочу, — всхлипнула Вероника. — Теперь не хочу… Я думала, ты мне торт принес.
— Тебе, тебе! Жри! — не выдержал Егор.
Вероника зарыдала, вскочила и убежала в спальню. Там она с шумом упала на кровать, и плач стал приглушенным: видимо, уткнулась в подушку.
«Не умею я с женщинами! — Егор сдернул галстук и швырнул его на пол. — Не у-ме-ю… Вот ущемленную грыжу… Это да! Или перелом голени… двойной… закрытый… со смещением!» — Он даже пошевелил пальцами, предчувствуя привычную любимую работу.
Закурил, посмотрел в окно. Серые, мутные сумерки медленно чернели, обещая долгую холодную ночь. Мелкий редкий снежок кружился под фонарями.
«Не умею я с ними… Ну ладно, кое-что я все-таки умею!»
Он взял дипломат, прикрыл зайца крышкой, оставив его наедине с капустным полем — глаза зайца весело блеснули в сумерках круглой коробки… И пошел к Веронике.
Он сел на кровать, открыл дипломат, достал бумаги, подергал Веронику за ногу — она перестала рыдать, затихла.
— А теперь слушай, — сказал Егор. — Квартиру я оставлю тебе. Вот свидетельство о приватизации, вот дарственная, налоги оплачены.
Вероника села, откинула бархатный шлейф.
— Погоди ты, не части! У нотариуса заверено?
— Само собой! — И он передал ей документы.
— Свет включи! Ничего не вижу! Шрифт такой поганый… Это что, ксерокопия? — подозрительно спросила Вероника.
— Нет, первый экземпляр, — улыбнулся Егор. — Обижаешь, начальник!
Вероника гибким сильным движением вскочила с кровати, включила свет и достала из тумбочки очки. Егор удивился:
— Ты очки носишь?!
— Когда читаю! — отрезала Вероника и стала изучать документы.
Егор вдруг осознал, что в его присутствии она никогда ничего не читала. Косметика у нее размазалась, прическа сбилась, но выглядела Вероника, как ни странно, даже лучше, чем всегда: никогда он не видел ее такой собранной, деловой и… умной!