— Чей голос? Который?
— Ну вот, на хвостике…
— Слышал. Я на хвостике слышал. Теперь, надеюсь, свободен? — С этими словами Валька направился к двери.
— Не-ет! — рявкнул Егор. — Чей это голос?
Валька вздохнул и завел глаза под потолок.
— Женский. Молодой женщины. Русской, наверное. У нас не лежала — я бы помнил.
Егор попытался зайти с другого бока.
— Откуда у тебя эта кассета?
Валька трубно высморкался и честно признался:
— Нашел.
— Где ты ее нашел?
— Здесь, в магнитофоне…
Егор перемотал пленку и еще раз прослушал «хвостик». И еще раз. Потом утер скупые мужские слезы и снова прослушал.
Валька задремал на освободившейся кровати.
Егор ехал с работы и мрачно думал, что никогда он не найдет Ее… Его расследование ни к чему не привело. Ну, перетряхнул клинику, поставил всех на уши, ну, допросил с пристрастием. Все, как один, пожимали плечами, разводили руками, качали головами и твердили хором:
— В нашем отделении, точно, не лежала. И даже никого не навещала.
Магнитофон был общий, кто-то из пациентов подарил. Кассеты тоже валялись грудой бесхозные, появлялись и исчезали бесконтрольно. Народ благоразумно открещивался от этого добра, большинство заявили, что музыку не любят, а уж классическую — тем более.
Опять тупик. У Егора опустились руки. Он машинально останавливался у светофоров, перестраивался из ряда в ряд, тормозил и поворачивал и сам не знал, куда едет, пока не очутился около дома Вероники.
Егор сидел в машине, горько усмехаясь. И пойти-то некуда! И поговорить-то не с кем, посоветоваться, поплакаться в жилетку… Разве что в бронежилет.
Он посмотрел — окна светились. Смутное чувство неловкости шевельнулось в его душе.
«Надо было позвонить, предупредить… А, черт с ним! И так всю жизнь по графику живу, как собака Павлова! На одних рефлексах…»
Егор решительно вышел из машины и зашагал к подъезду.
«Уж водка у нее должна быть. Пьёт она мало, а я оставил бар битком набитым. Выпью и… пойду дальше».
Дверь открыла незнакомая женщина.
— Извините, — отпрянул Егор. — Я ошибся…
— Да нет, не ошибся, — сухо сказала она. — Ну проходи, раз пришел. А где твои ключи?
Егор протер глаза. Голос был Вероники. Но внешность… Да он с такой не пошел бы никуда. Ни в постель, ни в казино. Сухопарая, долговязая девица без признаков пола — в джинсах и мешковатом свитере, без грима и украшений, темно-русые (как выяснилось!) волосы туго стянуты на затылке в пучок. И очки в тяжелой оправе. Умный холодный взгляд, тонкие пожатые губы. Бр-р… «Она, наверное, в аспирантуре учится, — вдруг промелькнуло в голове Егора. — А может, даже диссертацию пишет!»
— Ключи? — повторила Вероника.
Егор послушно полез в карман, достал связку, отцепил ключ от квартиры Вероники и протянул ей.
— Мерси, котик! Ты, как всегда, любезен, — щебетнула она светским голоском прежней Вероники. — Правда, я все равно собираюсь менять замки, но порядок должен быть.
Егор поежился. Вероника-не-Вероника сбивала его с толку — знакомая и чужая одновременно.
— Водка у тебя есть? — неестественно грубо пробурчал он.
— Конечно. — Она ловко завернула его на кухню.
Егор сел, не раздеваясь. Он хотел хлопнуть стакан и двинуться на поиски приключений.
Но… перед ним материализовался запотевший графинчик, а следом — миска с квашеной капустой, хрустящие соленые огурчики, шматок розового сала и горячая, исходящая паром, рассыпчатая картошка. Егор онемел. Он судорожно сглотнул слюну и пробормотал:
— А что же ты раньше-то… где ж все это было?!
Вероника пожала плечами.
— Там и было. Это мой ужин. Ну-с, господа, приступим. Со свиданьицем. A-а, постой, грибочки… Чуть не зажала. Видишь, на своих-то харчах — другое дело! Экономность развивается… Как ты говоришь, копейка доллар бережет!
Она полезла в холодильник и достала та-акие соленые рыжички, что Егор уже ничего не думал и ничего не говорил, он хлопнул стопку, закусил рыжиком, хлопнул другую, закусил салом, хлопнул третью… И так далее, по всему периметру стола. Вероника тоже не отставала.
Егор осоловел, согрелся, и жизнь показалась ему вполне сносной. Идти уже никуда не хотелось, тем более — искать приключений.
— Вероника, я останусь? — добродушно предложил он. — Ты не против?
— Против, — так же добродушно ответила Вероника, дожевывая капусту. — Сейчас чайку попьем — и иди. Поздно уже.
— Да ты не думай, что я это вот… по этому делу… — возмутился Егор. — Устал просто. Мне сейчас баба вообще не нужна! И голоса у них! Голоса особенно бесят!