Пока они обсуждали дневную программу покупок, Элинор начала плести свою маленькую спасительную ложь:
– Я не могу пойти на шопинг этим утром. Встречаюсь с этими ску-у-у-чнющими Шанами. Мне нужно хотя бы один раз увидеться с ними, пока я здесь, иначе они оскорбятся до глубины души.
– Не надо было говорить им, что приедешь, – упрекнула Дейзи.
– Аламак, ты знаешь, что Кассандра Шан узнает рано или поздно! Такое чувство, что у нее встроен какой-то особый радар. Если до нее докатится новость, что я побывала в Англии и не отдала дань уважения ее родителям, то пересудам не будет конца и края. Что поделаешь? Это проклятие – быть замужем за одним из Янгов, – посетовала Элинор, делая вид, что горюет над своей судьбой.
В действительности, несмотря на то что она была замужем за Филипом Янгом более трех десятилетий, его двоюродная родня – царственные Шаны, как их все называли, – никогда не оказывала ей особых почестей. Если бы Филип притащился с ней, их бы наверняка пригласили в роскошное поместье Шанов в Суррее или, по крайней мере, на ужин в городе, но всякий раз, когда Элинор приезжала в Англию одна, Шаны отмалчивались.
Что и говорить, Элинор давно уже не пыталась вписаться в снобистский, замкнутый клан мужа. Зато придуманная ею хитрость могла потушить любопытство подруг, любивших совать нос не в свое дело. Если бы она заикнулась о встрече с кем-то другим, дамы наверняка набились бы в компанию, однако простое упоминание Шанов их отпугнет и они не станут задавать слишком много вопросов.
Итак, ее подружки решили провести утро, пробуя бесплатные деликатесы для гурманов в знаменитых кулинарных залах универмага «Харродс». Ну а Элинор, облачившись в сдержанный, но шикарный брючный костюм цвета кэмел от швейцарского модного дома «Акрис», спортивное зеленое пальто «Макс Мара» и нацепив на нос ставшие ее визитной карточкой солнцезащитные очки от «Катлер энд Гросс»[8], вышла из шикарного здания на Найтсбридж и прошла два квартала на восток к отелю «Беркли». Там ее ждал серебристый «Ягуар XJL», припаркованный перед рядом идеально подстриженных кустов. Элинор мучил параноидальный страх, ей казалось, что подружки следят за ней, и она быстро огляделась, прежде чем нырнуть в седан и умчаться прочь.
На Коннот-стрит в Мэйфере Элинор остановилась перед шикарным рядом таунхаусов. Не было даже намека на то, что скрывается за красно-белыми кирпичными георгианскими фасадами и глянцевыми черными дверями. Она нажала кнопку домофона, и чей-то голос почти сразу отозвался:
– Что вам угодно?
– Я Элинор Янг, мне назначена встреча на десять утра, – произнесла Элинор с преувеличенным британским акцентом.
Не успела она договорить, как несколько защелок клацнули и чудовищно толстый мужчина открыл дверь. На нем был костюм в тонкую полоску. Элинор вошла в светлую строгую прихожую, где привлекательная молодая женщина сидела за кобальтово-синим столиком от «Мезон Жансен». Она мило улыбнулась и сказала:
– Доброе утро, миссис Янг. Придется немножко подождать. Вас вызовут.
Элинор кивнула. Она хорошо знала процедуру. Дальняя стена представляла собой несколько стеклянных дверей, через которые можно было попасть в частный садик, и Элинор увидела через стекло лысого мужчину в черном костюме, явно направлявшегося к ней. Толстый швейцар в полосатом костюме подвел ее к лысому господину, сказав просто: «Миссис Янг к мистеру Д’Або». Элинор обратила внимание, что они оба носили едва заметные наушники. Лысый проводил ее по дорожке со стеклянным навесом, которая делила дворик пополам, мимо аккуратно подстриженных кустов в соседнее здание – ультрасовременный бункер из черного титана и тонированного стекла.
– Миссис Янг к мистеру Д’Або, – повторил мужчина, и очередной набор замков безопасности открылся.
После короткой поездки на лифте Элинор вошла в богато обставленную приемную «Лихтенберг груп», одного из самых привилегированных частных банков мира. И лишь тогда почувствовала облегчение.
Как и другие азиаты с высокими доходами, Элинор имела счета во многих финансовых учреждениях. Ее родители потеряли значительную часть состояния во время Второй мировой войны, когда были отправлены японскими оккупантами в концлагерь Эндау, поэтому внушили своим детям ключевую мантру: «Никогда не кладите все яйца в одну корзину». Элинор, сколотив собственный капитал, все эти десятилетия не забывала о родительском наставлении. Не важно, что родной город Сингапур превратился в один из самых надежных финансовых центров планеты, – Элинор, как и многие ее друзья, по привычке хранила деньги в разных банках по всему миру, в безопасных хранилищах, название которых предпочитали держать в тайне.
8
Элинор, которая обычно не носила дорогой дизайнерской одежды и хвасталась, что она «начала испытывать усталость от нашумевших брендов еще в семидесятых», приберегла несколько вещей для особых случаев, таких как сегодня. –