— Я понимаю. Честно. Твоя мама была достаточно доброй, чтобы позволить мне увидеть тебя, прежде чем это начнется.
Моя мать была подлой.
Лори-Бет взяла мои руки в перчатках и посмотрела на меня с душераздирающей нежностью. Если бы я могла поменяться с ней местами, то тот же час сделала это.
— Ты красотка на этом балу, Харлоу. Самая красивая из здешних. — Ее улыбка была такой милой, что это разбивало мне сердце. — Убедись, что повеселишься. Это закончится прежде, чем ты поймешь.
Разве? Я улыбнулась и кивнула. Я не сказала ей, что я лучше извлеку все свои зубы, чем сделаю это. Я не думала, что она это поймет.
Колокольчики подали сигнал о начале торжества, и она сжала мою руку и наклонилась, чтобы поцеловать меня в щеку.
Как внезапный акт неповиновения, я стянула свои длинные перчатки и протянула ей.
— Сделай одолжение, подержи их для меня, Лори-Бет?
Ее красивые глаза округлились при виде татуировки на моем запястье. Но она ничего не сказала. Она подарила мне последнюю благодарную улыбку и затем исчезла в толпе дебютанток, собирающихся в верхней части лестницы, оставляя меня в облаке аромата магнолии. Я выпила второй бокал шампанского. Это было время рок-н-ролла.
Колтон, который находился в комнате, перестроил нас, чтобы сопроводить меня в линию дебютанток. Он взял меня под руку и повел в сторону лестницы.
— Знаешь, это хороший шанс показать, что мы принадлежим друг другу, — сказал он.
Я повернула голову, чтобы взглянуть на него.
— Что ты сказал?
— Подумай об этом, Харлоу. Ты и я. Боже, кажется, нас кидает друг к другу. — Он улыбнулся той совершенной, идеальной улыбкой. — Возможно, мы принадлежим друг другу.
Я остановилась. Возможно, это из-за шампанского. Или из-за того, что я мысленно погрузилась в себя. Я не знала. Но вдруг мир вокруг меня рассыпался, и я вернулась в Калифорнию, прижатой спиной к стене сильным телом Хита. Я могла чувствовать его дыхание на своей шее, когда он прижался ко мне и прошептал:
— Мы принадлежим друг другу. Ты и я. Всегда. Не важно, что происходит.
Мой разум отключился и затем вздрогнул. Я не могла так больше. Не важно, как сильно я старалась, я не вписываюсь в это. Потому что я больше не принадлежала Саванне. Я принадлежала Калифорнии.
К тому времени, как мы с Колтоном взошли на вершину парадной лестницы, я все решила. Я возвращалась домой.
Заиграла музыка, и они начали объявлять имена дебютанток, которые выстроились перед нами. Я посмотрела на Колтона, и он мог увидеть это на моем лице. Я запнулась, и его губы сложились в тонкую линию, но он кивнул. Он понимал, и я пожалела его, потому что знала, что он надеялся, что мы сможем быть вместе. Он подарил мне полуулыбку сожаления.
Ведущий назвал наши имена, но я стояла, как вкопанная. Мой разум был в другом месте, строя планы. Я чувствовала головокружение от мыслей и волнения. Лицо Колтона смягчилось, и он схватил меня за руку и подтолкнул.
— Просто пройди через это, — сказал он. — И тогда ты будешь свободна.
Я сделала глубокий вдох. Я хотела сбежать. Я хотела спуститься по лестнице и убежать обратно в Калифорнию. И я возвращалась. Теперь я знала это и улыбалась.
— Мне жаль, — сказала я ему
— Не стоит.
Мы спустились по лестнице к нашей чепуховой славе. Бальный зал был великолепным, оформленный в чрезмерной дебютантской роскоши. Столовое серебро и хрусталь сверкали и мерцали. Люстры светились. Тонкий фарфор поблескивал. Цветочные композиции украшали столешницы и заполняли все доступное пространство.
Мы шли по главной лестнице под классическую музыку, и я улыбалась. Мое сердце впервые распирало от счастья с тех пор, когда я вернулась в Саванну. Потому что я не должна была оставаться здесь. Потому что мне было девятнадцать, и я могла вернуться в Калифорнию и начать все заново.
Как только мы дошли до подножья лестницы, огромная белая дверь в зал с грохотом распахнулась.
Удар металла и древесины разнесся по огромной комнате, и все повернулись, чтобы посмотреть, что произошло.
В зале образовалась тишина, как только четверо татуированных мужчин и одна злющая рыжая зашли в зал.
Я ахнула.
Застыв на месте, я наблюдала, как Хит идет по греческому кафельному полу к подножью лестницы, где стояли мы с Колтоном. Мое сердце остановилось. Его взгляд встретился с моим и не покидал его, пока он шел через коридор людей ко мне. Его лицо было непроницаемым. Но язык его тела безошибочно говорил. Он пришел за мной.
— Что ты здесь делаешь? — прошептала я, не думая, что он услышит из-за расстояния между нами.
— Когда ты ушла, я забыл тебе что-то сказать, — ответил он.