Чтобы я отдал, чтобы вернуться...
В моих воспоминаниях всегда было лето, и эти дни были освещены солнцем и имели привкус соленого теплого морского бриза. Это были беззаботные дни, когда взрослая жизнь была тем, за чем мы гнались и хотели, и чтобы мы надолго могли зависать после заката, пить пиво и трахаться. Потому что тогда, когда мы были детьми, взрослая жизнь казалась нам одной большой вечеринкой.
В моей памяти нас всегда будет пятеро.
В моей памяти Арми всегда будет улыбаться.
Арми и я... детьми мы бродили по этим улицам, в поиске способов занять наши молодые умы. Затем с Джесси нас стало трое, потом четверо и пятеро с Томми и Заком. Двенадцатилетними мы уже были группой.
Теперь, когда мы похороним нашего друга, наша пятерка станет четверкой.
Позволив рухнуть воздвигнутой стене, сдерживающей мое горе, я заплакал. Я вытер руками глаза и провел ими по лицу.
Да. Чтобы я отдал, чтобы вернуться...
Я сделал глубокий вдох и застонал. Мне надо остановить слезы. Мне нужно собраться. Собрать свое дерьмо и пережить этот день.
Я понятия не имел, что сегодня произойдет. Ни малейшего.
Я должен пройти через это.
Просто. Пройти. Через. Это.
* * * * *
Это был ясный осенний день. Над нами простиралось голубое небо, а солнце грело наши спины. Пока мы смотрели, как гроб с Арми опускали на место его упокоения, проповедник говорил о великих людях и следах, которые они оставили.
Чтобы контролировать свои слезы и желание зарыдать, я сосредоточился на пурпурном палантине священника, который висел у него на шее. Я скучал по Арми. Я так сильно скучал по нему. Только подумать, что я никогда снова его не увижу. Нет! Я сделал глубокий вдох. Я не развалюсь сейчас.
Джесси стоял слева, а Харлоу справа от меня. Ее пальцы переплелись с моими. Я мог почувствовать исходящую от нее стойкость, пока она гордо и решительно стояла со мной.
Когда они опустили гроб Арми в землю, мое сердце окончательно разбилось, и я вздрогнул. Всхлипы Келси были моей погибелью. Я прижал пальцами глаза и позволил слезам пролиться.
Почему я не сказал Арми уйти с дороги?
Почему я должен был уйти именно в тот момент? Спустя несколько минут Арми и я были бы живы.
Я страстно желал вернуться в прошлое и изменить ход событий.
Харлоу посмотрела на меня и сжала мою руку. Ее глаза были полны слез.
— Ты сможешь это сделать, — прошептала она, и несмотря на боль, которая срикошетила по моей груди, я знал, что она была права. Я мог это сделать. Я пройду через это.
Другого выбора у меня не было.
* * * * *
ХАРЛОУ
Я бы не обвинила его, если бы он хотел напиться до беспамятства. Черт, я хотела этого.
Но он не выпил ни капли. Даже когда его друзья, включая Джесси, утонули в янтарной жидкости бурбона, Хит не взял ни капли алкоголя в рот.
— Я совершаю глупости, когда пью, — напомнил он мне с сожалением.
Родители Арми провели поминки в доме его бабушки и дедушки в Беллфлауэре. Старый дом из дерева и камня заполнили до отказа близкие друзья Арми и группы. Хит проводил много времени с семьей Арми, говорил о старых временах и сумасшедших вещах, которые он совершил. Он смеялся своим заразительным смехом, но тот не касался его глаз. Внешне он был открытым и сильным, а внутри он рассыпался осколками.
Гораздо позже, когда солнце стало клониться к закату, он нашел меня на крыльце. Его лицо было печальным.
— Мне нужно убраться подальше от всего этого, — прошептал он.
Мы стояли в сумерках, не говоря ни слова, пока вместе не вернулись к нему домой.
Он стоял в полумраке своей комнаты, опустив плечи и спрятав лицо в ладонях. Он был так красив в брюках и черной рубашке. Кольцо с черепом на левой руке блестело в тусклом свете.
— Мне, наверное, стоит уйти? — спросила я. — Хочешь побыть один?
Он посмотрел на меня с разбитым сердцем. Боль исказила его лицо, и он покачал головой.
— Нет. Прошу, не уходи.
Я повела его в ванную, и мы вместе залезли в нее. Свечи горели на фарфоровых подставках. Я сидела позади него среди пены, а он, откинувшись на меня, положил голову мне на плечо.
— Я не знаю, куда дальше двигаться.
— Вперед, — сказала я.
— Я знаю. Я просто не знаю, как мы это сделаем.
Я осторожно погладила его голое плечо. Оно было скользким от воды и пены.
— Просто ставь одну ногу перед другой. День за днем.
На мгновение он замолчал. Затем его голова расслабилась на моем плече, и он пробежался пальцами по своему лицу.
— Я чувствую, будто потерял правую руку и не знаю, как группа выживет без него. Сегодня я разговаривал с ребятами, и мы не знаем, стоит ли продолжать дальше.