21 глава
ХАРЛОУ
— Ты сильно похудела с последней примерки, — жаловалась швея, прижав холодно-голубой атлас к моим бедрам. — Понадобиться много работы, чтобы оно было готово к выходным.
— Но вы же сможете сделать его до торжества? — с ужасом смотрела моя мама.
— Это будет чересчур...
— Конечно, мы заплатим, сколько бы это ни стоило...
В то время, пока рядом со мной происходил этот нелепый разговор, я стояла на небольшом коврике, потерянная в мечтах. В моих ушах были наушники, но я все еще могла слышать их сквозь музыку. В зеркалах, которые окружали меня, я заметила, что, действительно, похудела. Но было трудно есть, когда твое сердце умерло в груди, и ты не знаешь, как продолжать ставить одну ногу перед другой.
— Ну конечно, миссис Монтмарт, — сказала швея.
Моя мама улыбнулась. Меня удивляло, как она могла принять теплый жест так холодно.
Она встала с шезлонга, пересекла гардеробную и выдернула наушники из моих ушей.
— Ты слышала? Придется потрудиться, но твое платье будет готово. — Ее взгляд был суровым. А лицо каменным. — По крайней мере, некоторые люди готовы приложить усилие.
Я посмотрела на нее. Но ее слова, ее сарказм, ее намеки не доставляли мне страданий.
— Я уже сказала, что сожалею, — ответила я. Но мои слова... все мои слова... рождались из необходимости сказать что-нибудь, что угодно, лишь бы она заткнулась. — Я опоздала на неделю, мама. Не на месяц.
— Сезон уже начался, а ты не готова, — отрезала она, возясь с булавками на моих бедрах. Она не простила меня за задержку на сезон дебютанток. Или за татуировку. Она посмотрела на нее, будто я была отмечена дьяволом и поменяла свое имя на Дэмиен.
— Кое-кто умер, мама. Мой друг. Я должна была остаться.
Она фыркнула.
— Если он умер, то ему не важно, была ты там или нет? В действительности, Харлоу, у тебя есть обязанности.
В тот момент я ненавидела ее. Я сунула наушники в уши, чтобы не сказать ей что-то очень обидное, но, развернувшись, оказалась лицом к лицу с Колтоном.
— Колтон!
Он притянул меня в объятия и покружил.
— Посмотри на себя, Мисс Великолепная. Черт побери, Женщина! Ты. Такая. Горячая.
Я выступила из его объятий.
— Что ты здесь делаешь?
Он заговорщически улыбнулся.
— Я на свидании.
— Свидании?
— Бал. Я вернулся, чтобы сопроводить симпатичную дебютантку на светскую вечеринку.
Колтон был чистым южанином. Его акцент. Его слова. Все. Я не могла не улыбнуться. Было приятно его увидеть.
— Так, так, Колтон Лабоуссе, ты не должен видеть Харлоу до торжества. Дама должна сохранить небольшую таинственность до ее великого дня, — весело упрекала его мама своим калифорнийским диалектом, пока шла через комнату.
Ей нравился Колтон. Его семья была богатой. Неприлично богатой. И в ее глазах их золотой сын не мог совершить ничего плохого. Она бросилась к нам и поцеловала его в щечку, прежде чем игриво похлопать его по груди и похлопать для него своими длинными ресницами. Я закатила глаза. Уф! Серьезно?
— Таким образом я умру от поцелуев, — Колтон цитирует Шекспира «Ромео и Джульетту», когда поцеловал ее в щеку. Затем подарил ей самую разрушительную улыбку, спросив: — Нельзя даже подглядывать?
Есть одна вещь, в которой Колтон был хорош. Это то, как он обводил родителей вокруг пальца. Он играл на самолюбии моей матери, и ей нравилось это.
— Ладно, но только быстро.
Она усмехнулась, словно молодая девушка, и я снова закатила глаза.
Он повернулся ко мне и подарил самую искреннюю, мягкую улыбку. Он прошептал, будто у нас был какой-то заговор:
— Выходи и поиграй со мной сегодня? За ужином в Альто?
Я быстро подсчитала все варианты в голове. Еще один равнодушный и неестественный вечер с моими родителями? Или забыть о своей боли и отвлечься со старым другом?
— У тебя есть предложение лучше, о котором мне неизвестно, Мисс Монтмарт?
Он был таким спокойным. Надежным. Как маяк во тьме. Я улыбнулась и пожала плечами.
— Конечно. Почему нет?
Он сверкнул мне улыбкой на миллион долларов.
— Я заберу тебя в восемь?
Улыбка исчезла с моего лица, и месяцы вернулись так быстро, что у меня закружилась голова. Вдруг я уже стояла у стойки со сладостями в кафе в ЛА с Хитом.
— Ты не отпустишь это? — спросила я.
— Нет. Точно нет, — ответил Хит.
— Если я соглашусь, ты оставишь меня в покое?
Две ямочки появились на его щеках от этой яркой улыбки.
— Я заберу тебя около восьми, хорошо?
Я мялась в нерешительности, собираясь с духом против волны боли, которую почувствовала в груди.