— Ты не имеешь права вот так вмешиваться в мою жизнь и решать за меня! Жалеть, осуждать, читать мне нотации! — и не выдержав этого пристального взгляда, я почему-то отвела глаза, взволнованно начав растирать свои пальцы. Всегда так делаю, когда чувствую, что неправа.
— Но я имел наглость пожалеть, человечность во мне взяла верх, — хмыкает Рэй. — Тебе бы стало легче, рвани ты туда, где наверняка бы не удержалась и закатила скандал, демонстрируя на самом деле в каком же ты отчаянье? О, им бы не было стыдно. Смешно может быть. Возможно, даже пожалели бы тебя чуточку. Это не месть, Стефани, это истерика задетого сердца. Я понимаю, что тебе больно и обидно и хочется это куда-то выплеснуть.
— А твоё сердце значит не задето?
— Мне было …очень неприятно. Но, с другой стороны, я очень рад, что не связал свою судьбу с таким человеком, как Натали. Я ошибся, позволил себя обмануть, но это тоже мой опыт, видно я в нём нуждался. И я не привык, что девушки меня бросают, как ты недавно высказалась, со мной это произошло впервые. Я любил эту женщину, мне так казалось. Но я вовсе не горю желанием мчаться и портить им жизнь, что-то доказывая, требуя ответов. Я просто перечеркнул и живу дальше.
— А я вот не могу! Во мне отсутствует эта хладнокровная жила. Верни мой паспорт!
— Не верну. Наш обратный рейс через неделю, — вскочив на ноги, Рэй идёт к столику, где в мило украшенном ведёрке остывает шампанское для молодожёнов, откупоривает бутылку и разлив по фужерам, подносит мне один из них. — Выпьем за наш отдых? Давай просто оторвёмся, фурия ты кучерявая. Отключим нервную систему и отдохнём, это помогает переключиться. Может тебе тут ещё парня подыщем, здесь полного неженатых парней.
— Например ты? — одним махом осушила я свой бокал.
— Нет, себя я тебе не предлагаю несмотря на то, что у нас теперь один номер для двоих. Я даже не уверен, останусь ли я в живых в твоей компании к концу этой недели, — нет ну не хамство — вот так меня дразнить, намекая мне будто я какое-то чудовище несусветное. Ну ничего, как только ты свалишь в душ, я схвачу свой паспорт, и только ты меня и видел. — И, если уж тебе так хочется отомстить этим двоим, то есть один способ. Нет, не царапать гвоздём их машины, — я в ужасе от того, за кого он меня принимает, но продолжаю упорно давиться шампанским строя теперь уже план побега. — Просто изображай равнодушие к этим персонам и радость жизни. Можешь ещё поблагодарить вдобавок своего бывшего, что он убрался из твоей жизни, потому что до этого он загораживал видимость и ты не замечала хороших парней. Ты согласна со мной, Стеф? Скажи мне, что я тебя хоть капельку убедил? …Стефани?
— А? — встрепенулась я, потому что мысленно уже мчалась в аэропорт. — Да. …Возможно. Лекция закончилась, сэр?
— Что-то мне кажется тебе как об стенку горохом, — вздыхает Рэй. — Я в душ. И естественно, как только в душевой кабинке включилась вода, я пробралась в ванную, потому что мы настолько самоуверенны в себе, что даже двери не запираем,
схватила его джинсы и холодея обнаружила карманы пустыми. И пока это гад плещется себе там спокойненько — я рыскаю по номеру с обезумевшими глазами, перерывая его вещи и вообще всё, что можно, но своих документов нигде не нахожу.
— Не нашла? — от неожиданности я конечно же стукнулась головой, потому что в это время задницей кверху заглядывала под кровать. — Ты несносна, но предсказуема. И ты не найдёшь свой паспорт, трусиха, — усмехается мне этот похититель, красуясь передо мной в банном халате.
— Я не трусиха!
— Ещё какая! Хотя … женщине простительно быть слабой.
— Я не слабая!
— Так докажи. Продержись здесь неделю и переубеди меня в обратном. Но если сбежишь — останешься слабачкой и трусихой.
— Иди ты к чёрту, Рэй Болдер! Может мне противна твоя компания, у меня аллергия на пирамиды, и я просто хочу вернуться домой!
— Еще и вруша! — усмехается он с видом тореадора, взмахнувшего красной тряпкой.
— Ладно, тогда я сделаю так, что сбежишь ты!
— Удачи, — улыбочка повторяется только ещё более ехидная.
— Какой же ты к…п…б… — и снова из меня могут выпадать одни согласные, задыхаясь от возмущения я становлюсь заикой.
— Мне почти льстит, что я тебе не безразличен. Я теперь понял, почему твои волосы напоминают пружинки — это нервные окончания. Есть хочешь, злюка?
— Я тебя прибью!
— Мечтать не вредно. Пойдём вниз, будем тебя откармливать. Правда не уверен, что у них тут есть пончики….