— Я думаю, что нас что-то преследует, — прошептал он Бабе. — И оно может быть не одно.
Она сжала свои пухлые губы в тонкую линию.
— Ага, они здесь уже некоторое время. Не знаю только работают ли они на Майю, или это просто любопытные местные, которые пытаются выяснить насколько мы съедобны.
Увидев потрясенный взгляд Лиама, она угрожающе махнула мечом.
— Не волнуйся, думаю, они нас не побеспокоят. По какой-то причине, создания Иноземья меня немного опасаются.
И что-то зловещее зажглось в ее глазах.
— Хм, — произнес Лиам, чувствуя себя не особо уверенно. И на всякий случай сильнее обхватил пистолет.
* * *
След привел их к огромному покосившемуся дому, похожему на замок. Он был построен из огромных белых камней и плохо обработанных бревен; он был кособоким и деформированным, но, не смотря на это, производил особое впечатление. Баба провела мечом туда-сюда, но он упорствовал, указывая на эту развалюху.
— Вот дерьмо, — расстроенно выдала Баба. “Это не хорошо. Совсем не хорошо”.
Лиам с недоумением повернулся к ней.
— В чем дело, мы ее потеряли? Волос больше не работает?
— К сожалению, нет, — сказала Баба, снимая волос с меча и засовывая его обратно в мешочек. — Майя определенно здесь. Но, я знаю чей это дом, и она точно не будет рада нас видеть.
Она спрятала в ножны свой меч, и указала Лиаму спрятать свой пистолет в кобуру.
— Ты уверена? — спросил он. — Место выглядит довольно жутко.
— Ты даже не представляешь насколько, — сказала Баба. — Но я уверяю тебя, если я не справлюсь уговорами, то оружие нам тоже уже не поможет.
Она направилась к массивной входной двери, размышляя — стучаться или нет, но затем просто пожала плечами и вошла, Лиам последовал за ней.
Оказавшись внутри, они увидели, что весь дом представляет собой одну вытянутую, грязную комнату, освещаемую в основном за счет алых всполохов огня, разожжённому в камине настолько большом, что там спокойно можно зажарить целого быка и место еще останется. Слабый дополнительный свет еле просачивался сквозь грязные окна, как будто зная, что у него нет права находиться здесь.
Лиам чуть не ахнул, когда его глаза немного приспособились к полумраку, и Баба ободряюще похлопала его по руке. Не то чтобы она сама чувствовала себя очень уверенно.
Майя была там, что уже хорошо, а рядом с ней напуганный и плачущий мальчик в синей бейсболке Янкис, желтой рубашке и джинсовых шортах, которые были теперь порваны и в грязи, как если бы его протащили по слякоти сквозь кусты ежевики.
Позади них возвышалась огромная женщина с одним глазом, покрытым светлой пленкой и расположенным посреди лба, ее шею обхватывало ожерелье из костей. И кости были подозрительно похожи на человеческие.
— Неудивительно, что бедный ребенок плачет, — прошептал Лиам Бабе на ухо. — Да я и сам еле сдерживаюсь. Что это, черт возьми?
— Не что, — прошептала в ответ Баба. — А кто. Не груби.
Она вежливо кивнула великанше и громко произнесла:
— День добрый, госпожа Зорика. Мне очень неловко беспокоить вас, вторгаясь в ваш дом, но у этой женщины есть то, что ей не принадлежит, и мы явились сюда забрать это.
Майя презрительно усмехнулась.
— Прекрасная речь от того, кто уже проиграл сражение. Я уже отдала прекрасной Зорике это дитя в качестве подарка. Ты сильно припозднилась.
Великанша близоруко щурилась на Бабу и Лиама.
— Баба Яга, это ты? Почему тебя это вообще заботит?
Было видно, что она недовольна: ее мясистая нижняя губа была выпячена, а колбасовидные руки скрестились на огромной провислой груди. Одетое на нее рваное платье выглядело так, будто она позаимствовала его в цирке-шапито. Двадцать или тридцать лет назад.
— Я уже отдала большую часть своей силы в обмен на этого ребенка, чтобы скрасить свое одиночество. Я не собираюсь отдавать его обратно, тебе или кому-либо другому. Иди прочь и оставь меня в покое.
При этих словах, бедный Пити заплакал сильнее, и Бабе пришлось крепко схватить Лиама за руку, чтобы тот не бросился к мальчику.
— Мне жаль быть вестником плохих новостей, госпожа Зорика, но Королева поклялась наказать эту женщину, Майю, и любого кто ей помогает. Из-за нее материя Иноземья сильно повредилась, и поэтому Королева чрезвычайно разгневана на нее.
Великанша побледнела и прикрыла свой единственный глаз ручищей.
— Я всего лишь хотела, чтобы у меня был кто-то, Баба Яга. Здесь так одиноко жить одной. Скажи Королеве, что я не хотела никакого вреда. Может она позволит мне оставить ребенка?