Милашка. Баба покачала головой.
— Он и есть тот самый Чудо-Юдо. И не зови его милашкой. У него и так излишне раздутое самомнение, раз в десять больше, чем он сам.
Глаза Белинды стали размером с блюдце.
— Он дракон? Но... но он выглядит как обычная собака.
— Внешность бывает обманчива, — усмехнулась Баба с намеком. — Часто.
Белинда вздрогнула, возможно, ощутив неясную угрозу, которую она не могла точно определить, но при этом отлично чувствовала. Баба оказывала такое действие на людей. Часто. Иногда нарочно.
Баба сменила тему, наливая чай в две глиняные кружки, расписанные старинными магическими символами и симпатичными цыплятами. Одну она поставила перед гостьей: — Итак, твоя дочь была третьим пропавшим ребенком. А у детей, которые пропали, было что-то общее, ты не в курсе?
Уставшие карие глаза посмотрели на нее.
— Ничего, что мы смогли бы выяснить. И поверьте мне, шериф МакКлеллан искал связь. Не говоря уже о полиции штата, которая перерыла все базы данных, в которых есть информация по любым случаям исчезновения людей. Две девочки и один мальчик, возраст от двух до восьми лет, из разных частей округа. Они не ходили в одну школу; их родители не являются членами одних организаций. Ничего.
— Интересно, — сказала Баба. — И ни одной улики, хоть какой-нибудь, на месте преступления не осталось?
— Ни единой, — Белинда стала грызть уже и так порядком обкусанный ноготь. — Они как в воду канули, — одинокая слеза скатилась по щеке, словно она была последней из невыплаканных. — Я клянусь, я отвернулась буквально на секундочку. Я услышала хихиканье, будто она увидела что-то смешное, а когда обернулась, ее не было. Полиция штата, как и мы, ровным счетом ничего не нашли.
Чудо-Юдо оскалился, обнажая острые блестящие зубы. Баба кивнула ему, соглашаясь. В этих исчезновениях крылось что-то совершенно странное. Что-то более странное, чем три пропавших ребенка. Что-то Иноземно странное. Это многое бы объяснило.
— Ага, — сказала Баба, чтоб хоть что-то сказать. — А расскажи об отце ребенка. Есть хотя бы вероятность, что он к этому причастен? Что-нибудь…необычное…о нем?
Иногда, если один из родителей был родом из Иноземья, в конечном счете, возвращаясь домой, ребенка он забирал с собой. Немногие выходцы оттуда имели детей — только в тех редких случаях, когда развлекались со Смертными. В наши дни ребенок Иноземья был огромной редкостью и ценностью, самым дорогим сокровищем обоих Миров.
Белинда издала резкий, неприятный смешок, больше похожий на кваканье огромной лягушки.
— Сомневаюсь. Эдди не хотел иметь ничего общего с Мэри Элизабет. Он был моим "плохим парнем", с которым я пустилась во все тяжкие. Когда я забеременела, то совершила ошибку, выйдя за него. Провела следующие пять с половиной лет, мирясь с его пьянками и дружками-забулдыгами, — она покачала головой, словно удивляясь своей собственной глупости. — Я терпела его слишком долго, даже когда он стал меня бить. Но когда он вел грузовик пьяный и с ним была Мэри Элизабет, я наконец пришла в себя и выгнала его. Насколько мне известно, он сейчас даже не в нашем штате.
Ну что ж, это была скучная и типичная для Смертных история. Но, по крайней мере, все говорит о том, что отец тут не замешан. В любом случае, это не объяснило бы исчезновение других детей.
Баба пощупала рукав формы Белинды, пытаясь сдержать гримасу отвращения от ощущения скользкой искусственной смеси полиэстера и хлопка коричневатого оттенка. Если бы это была ее одежда, она бы чутка колданула, чтоб превратить ткань во что-нибудь более удобное и достойное.
— Я удивлена, что у него хватило смелости бить копа; вы, ребята, обычно стоите друг за друга, так ведь?
Белинда опять засмеялась, на этот раз от души веселясь; ее улыбка заставила Бабу изменить свою первоначальную оценку с "довольно симпатичная" до "была бы почти красива, если бы не ее горе".
— О нет, — ответила Белинда, — я не работала в отделении, когда была замужем за Эдди. Я получила работу уже потом.
— Так ты будешь в безопасности, если он вернется?
— Ну, я могу прострелить ему задницу, и мне ничего не будет.
Настала очередь Бабы смеяться. Не от недоверия к словам Белинды, а именно потому что верила им. Ей точно начинала нравиться эта женщина.
У их ног покрытые белой шерстью бока Чудо-Юдо тоже тряслись от смеха, и женщины обменялись взглядами.
— Хорошо, — сказала Баба. — Я помогу тебе!
На лице Белинды отобразилось замешательство — казалось, она не могла решить хорошо это или плохо.