Примечание автора:
Виктор только что все это прочитал и сказал мне, что это звучит так, будто я съела бы свои собственные пальцы, но это же полный бред. Не знаю даже, почему мне приходится это уточнять, но я бы не стала есть свои собственные пальцы. Ведь это же натуральное варварство. Виктор заметил, что есть чьи-то чужие пальцы тоже не совсем кошерно, но, очевидно, я не стала бы этого делать, если бы эти пальцы не были добыты гуманным способом. Между прочим, некоторые дикие племена едят ведь своих покойников в дань уважения умершим. Отказ от такого лакомства, между прочим, считается у них оскорблением:
«Ох, твои сырные пальчики выглядят очень аппетитно, но я только что съела чью-то там бабушку какой-то час назад и объелась».
Никто в это не поверит.
Вместе с тем, если честно, то мне все-таки любопытно, какие люди на вкус. Каннибалы утверждают, что по вкусу мы как свинина, а бекон – мое тотемное животное, так что, наверное, на вкус мы просто восхитительны. Не то чтобы я знала это наверняка. Я никогда не ела людей раньше. Черт, да я никогда даже кудрявую капусту не ела.
Сделай вид, что ты в этом мастер
Крови было не так много, чтобы начать переживать. Ее было недостаточно даже для того, чтобы попросить наложить мне шов. Но она не останавливалась, неустанно капая с моей распухшей ступни.
Это был январь, и я приехала в Нью-Йорк, чтобы записать аудиокнигу по моей готовящейся тогда к изданию первой книге, а также в качестве рекламы посетить званый обед в честь будущей новинки на книжном рынке. Это совершенно нормальные явления в книгоиздательском деле, но для меня это было в новинку, и я была чертовски напугана по поводу того и другого. Приглашения на обед выглядели милее, чем были на моей свадьбе, и все приглашенные, без исключения, пришли. Люди из «Нью-Йорк Таймс», «Си-Би-Эс», «O Magazine» и других компаний, о которых я даже не слышала. Мой литературный агент и издатель сделали все возможное, чтобы я даже не подозревала о том, насколько важным был этот обед, потому что знали, какая меня может охватить паника.
Кроме того, я уже успела предупредить их в слегка шуточной форме, что могу провести весь обед, прячась под столом, и тогда им придется просто найти способ объяснить всем, что некоторые писатели обычно славятся своим эксцентричным поведением. А они действительно славятся. Но я-то знала, что со мной все не так просто, как может показаться на первый взгляд.
Однажды эта фраза не на шутку меня напугала, но теперь я ношу ее, словно старый пиджак – удобный, но уродливый. Она согревает меня, когда люди смотрят на меня так, будто я лишилась рассудка. Однако это не так. Я просто душевно больная. Это же не одно и то же. Во всяком случае, для меня.
• Я прекрасно осознаю тот факт, что со мной не все в порядке.
• Я знаю, что добилась такой жизни, которая позволяет мне прятаться, когда я в этом нуждаюсь, потому что иначе мне просто не выжить.
• Я знаю, что когда у меня случается приступ паники, мой организм на самом деле меня не убьет, несмотря на то, что со стороны создается именно такое впечатление.
• Я знаю, что когда у меня в голове застревают суицидальные мысли, мне нужно рассказать об этом кому-то, кто сможет мне помочь, потому что депрессия – весьма коварный манипулятор.
• Кроме того, я знаю, что она обманывает человека. В те несколько недель в году, когда мое лицо кажется мне маской незнакомца и ничего, кроме физической боли, не в состоянии вновь связать меня со своим телом, нельзя переступать черту, когда я причиняю себе эту боль, лежа в своей кровати.
Да, я знаю, что я сумасшедшая. И именно это все поменяло.
Обед, что был ранее в тот день, прошел хорошо. Мне не особо успешно давались разговоры с очень важными людьми, тем не менее мне все-таки удалось заинтриговать их в достаточной степени для того, чтобы им захотелось расспросить меня о моей книге, которую я писала последние десять лет своей жизни. Эта книга была своего рода черной комедией, и на обложке было изображено чучело маленькой мышки, одетой подобно Гамлету, с черепом другой мертвой мышки в руках, которая выступала в роли крошечного Йорика.
Я попросила своего издателя поместить свою мертвую мышку, Гамлета фон Шницеля, на обложку книги в качестве шутки, но мы не придумали ничего лучше для такой странной маленькой книжки, и теперь я постоянно извиняюсь перед распространителями за то, что им приходится продавать книгу с четвертью и одной мертвой мышкой на обложке.